Василий Митрофанов - С крылатыми героями Балтики

Зрелище захватило всех. Летчики восхищались изяществом и совершенством техники пилотирования, высокими летными качествами Як-1:

- Вот здорово!

- Вот это почерк!

- Сразу видать: мастер!

- Тут все разом: и мастер и самолет!

- Верно!

Одобрительных восклицаний было много. Разных по форме, оттенкам, эмоциональности. Но схожих в одном - все они выражали профессиональный восторг, веру в нового командира, которого еще не видели в лицо, но уже поняли в главном и потянулись к нему. То, что они наблюдали сейчас, предвещало новый этап, означало конец в полку старым порядкам!

Слепенков продолжал пилотаж. Вот он снова выполняет штопор. Эта фигура вызвала особо пристальное внимание. Недавно "в штопоре" погиб Калиниченко. Пылкий юноша что-то не учел, и штопор виток за витком продолжался до самой земли. Материалы этой катастрофы знал Слепенков. Он познакомился с ними в Москве перед отъездом в полк. И теперь специально выделил штопор, чтобы показать, как надежно выполним он на Як-1. Напоследок Слепенков еще раз вошел в стремительное крутое пике. В тот момент, когда до земли оставалось, по точным расчетам Слепенкова, вполне достаточное расстояние и когда некоторые из числа зрителей уже забеспокоились - хватит ли высоты, чтобы выйти из пике, самолет уверенно изменил траекторию и, взревев мотором, с бешеной скоростью "полез" почти на вертикальную "горку". До слуха зрителей донеслась дробь длинной пулеметно-пушечной очереди. Слепенков будто салютовал восторженным однополчанам, словно бы желал подчеркнуть, что на борту у него полный порядок.

Долго не расходились летчики, продолжая обмениваться мнениями, позабыв и про химию, и про обед. Занятие с Красиковым и часть обеденного времени оказались использованными для просмотра и обсуждения полета нового командира. Итоговую оценку увиденному сделал младший лейтенант Павел Ильич Павлов. С его мнением считались. В свои 22 года он уже преуспел в боевых делах: в начале войны лично сбил три истребителя врага (два "Хейнкель-111" и "Мессершмитт-109") и в паре - "Юнкерс-88". Был награжден орденом Красного Знамени.

- С таким командиром - смело в бой! Он заслуживает большего, чем просто уважение. За него, если потребуется, не задумываясь, буду рисковать жизнью. Он тоже не подведет! Такие летчики в бою надежнее броневой защиты.

На стоянке звена управления Слепенкова поджидал Ковширов. Пока командир находился в воздухе, начальник штаба успел проконсультироваться у старшего инженера В. Н. Юрченко.

- Вы интересовались, сколько в строю самолетов? - обратился Ковширов к Слепенкову.

- Да.

- Во второй - машины на профилактике. Третья и звено управления в строю целиком. Если обкатать мотор в первой, то и там будут все на ходу.

- Почему не обкатываете?

- Признаться, не был уверен в надежности полосы.

- Ясно. Пусть обкатывают, - спокойно приказал Слепенков.

- Есть!

Сержант Журавлев, которого вот уже несколько дней придерживали с обкаткой мотора, с радостью узнал о поступившем разрешении и не замедлил взлететь.

Командир вместе с Ковшировым наблюдал полет, оставаясь на стоянке звена управления. Оттуда ближе всего до старта, куда Слепенков собирался подойти ко времени посадки Журавлева.

Через полчаса доложили о поломке самолета во 2-й эскадрилье. Там проверяли уборку и выпуск шасси, поставив машину, как и полагалось, на козелки. Под правым козелком снег подтаял, и самолет свалился на крыло. Плоскость оказалась помятой.

- Кто виноват? - спросил Слепенков Ковширова. Не дожидаясь ответа, сказал: - Виноват механик. Действовал без смекалки.

Сказал и пошел на старт: Журавлеву скоро на посадку, надо посмотреть поближе. Тем временем Журавлев уже сделал последний разворот и стал выравнивать машину.

- Дайте ракету. Он с одной ногой, - приказал Слепенков. Взвилась красная ракета, и Журавлев ушел на второй круг, тотчас догадавшись, в чем дело. Летчик многократно пробовал убирать и выпускать шасси, использовал и пилотаж. Но ничего не получалось. Пришлось садиться на одно колесо. Ко всеобщей радости, посадка закончилась блестяще.

- Товарищ майор, сержант Журавлев задание выполнил. Разрешите получить замечания, - спустя несколько минут докладывал он новому командиру.

- Молодец! - улыбаясь, сказал Слепенков, крепко пожимая руку летчику.

Журавлев смутился. Такой реакции он не ожидал. Он ждал, как это бывало обычным до Слепенкова, упрека, а то и оскорбления. За то, что не все, может быть, сделал правильно, чтобы избежать рискованной посадки на одно колесо. Позже Журавлев рассказывал, что, оправившись от первого смущения, он готов был обнять командира. И вероятно, сделал бы это, но по уставу не полагалось.