Шандор Радо - Под псевдонимом Дора - Воспоминания советского разведчика

— Сначала здесь. Раза два в неделю. Где я живу, Пюнтер не знал. Я звонил ему сам и назначал встречу — обычно где-нибудь в горах. Но после того как Пюнтер сообщил, что за ним установлена слежка, Центр рекомендовал мне воздержаться от поездок в Швейцарию и вызывать его в Париж. Это давало некоторую гарантию, что он не приведет за собой хвост. Впрочем, — Коля усмехнулся, — в нашем деле почти нет никаких гарантий. Единственная надежда — на собственную наблюдательность и осторожность.

— Значит, по-вашему, не стоят встречаться с ним в Берне или Женеве?

— Пожалуй, нет. — И после минутного раздумья: — Хотя вы, как и Пюнтер, владелец информационного агентства. У вас вполне могут быть общие интересы, связанные с делами ваших фирм. Легальные встречи не вызовут подозрений, если не будут слишком частыми. Впрочем, я думаю, Центр даст вам указания и советы. Что же касается связи с Центром, то она, как и прежде, будет осуществляться через Париж. На встрече в Берне вы представитесь Пюнтеру под вымышленной фамилией, о Геопрессе пока не упоминайте. Коротко о возможностях Пакбо-Пюнтера, — продолжал Коля. — Его основное задание — военная информация по Германии и Италии, а также, конечно, все, что связано с их интервенцией в Испании. У Пакбо есть несколько хороших источников. Полезную информацию присылает источник, именуемый Габель. Он югослав. Люди Пюнтера есть также в Италии. Ну, кроме того, как я уже говорил, у него немало знакомых в политических, дипломатических и журналистских кругах. Оттуда иногда удается получить полезную информацию. Он вам расскажет подробнее о своих источниках.

Коля устало потер ладонями желтоватое, морщинистое лицо и повторил:

— Вы можете быть уверены в Пакбо. Он будет вам хорошим помощником. С людьми он сходится легко. Человек интеллигентный, образованный, свободно говорит на нескольких языках. Зная вас обоих, уверен: сработаетесь наверняка. Только помните: иногда его необходимо охлаждать. Он энергичен, любит рискнуть, и это, надо признать, порой приносит ему успех, однако, стараясь сделать сразу слишком много, он распыляется. Его приходится сдерживать от всяких «воздушных», нереальных планов. Это вы учтите. Направьте его инициативу на главное — расширение связей с людьми такого типа, как Габель. Ваша цель — информация по Германии и Италии. Вот, пожалуй, и все.

Коля улыбнулся краешками сухих губ.

— Итак, завтра мы отправимся в Берн на встречу с Пакбо. Вы поедете без меня, отдельно. В шесть часов вечера встретимся в ресторане. — И он назвал один из фешенебельных ресторанов Берна вблизи здания парламента. — Пакбо прибудет к этому же времени.

— Значит, своей фамилии не нужно ему называть?

— Нет, пока не надо. Ни фамилии, ни чем занимаетесь.

Вечерним поездом Коля уехал в Берн. На следующий день туда же отправился я.

В столицу Швейцарии я приехал раньше условленного часа и решил побродить по улицам. Этот небольшой средневековый город лежит в крутом изгибе реки Аары. Всякий раз, приезжая сюда, я любовался своеобразным архитектурным обликом Берна. На его главной улице одна за другой поднимаются арки, образующие над мостовой высокие своды. В дождливую погоду тут можно пройти, не замочив костюма.

Здесь говорят на одном из германских диалектов — «бернердюч», очень трудном даже для немцев нешвейцарцев. Не только язык, стиль жизни в Женеве и в Берне совершенно разные. В Женеве, как и в Париже, масса увеселительных заведений, кутят до поздней ночи. А в Берне, как, впрочем, вообще в немецкой части Швейцарии, в одиннадцать часов вечера жизнь замирает, на улицах почти не увидишь прохожих.

Вероятно, поэтому, учитывая вечернее малолюдье швейцарской столицы, Коля и назначил час нашей встречи. Чем меньше глаз, тем лучше. Таково первое правило конспирации.

Когда я вошел в ресторан, было минут десять седьмого. Коля был уже здесь. Он выбрал столик в дальнем углу, откуда виден был весь зал. Соседний стол у окна был пуст. Рядом с Колей сидел человек, с которым мне предстояло работать.

Пюнтер-Пакбо выглядел лет на тридцать, оказалось же, что этому невысокому, крепкого сложения, плечистому блондину было тридцать семь. Круглое лицо его дышало здоровьем и энергией. За стеклами очков весело блестели серо-синие глаза.

Мы говорили на разные темы, избегая главного. Пакбо был живым, приятным собеседником. Он охотно рассказал о себе, упомянул, что женат, но детей у них нет.

Как и я, он уже успел изрядно поездить и повидать. С той лишь разницей, что меня носила по свету беспокойная судьба эмигранта, а его гнал из страны в страну кипучий темперамент газетчика. Где он только не работал! В Париже и Лондоне, в Лейпциге и Барселоне… Был на испанском фронте, писал репортажи и статьи в защиту Испанской республики. Ну а теперь наконец возвратился в Берн.