Павел Цупко: Пикировщики

Сергей Давыдов успокоил командира: «Все будет в норме!»

Стояла ясная погода. Впереди по курсу «петлякова» затемнела полоска берега. Потом от него отделилась узкая песчаная коса — это Хель. По ней проложена железная дорога. Она вся забита гитлеровцами. Впритык друг к другу стоят многочисленные эшелоны с боеприпасами, с техникой, с солдатами.

Левее косы Хель начиналась обширная Данцигская бухта. Что творится в бухте! Везде суда, корабли, катера. Напротив косы в море на якорях стоят транспорты. Между ними и берегом челноками снуют катера и десантные баржи идет спешная погрузка фашистских войск. У транспортов со стороны моря полукольцом маневрируют боевые корабли эскорта. Через головы своих удирающих войск они посылают на берег снаряд за снарядом.

В Данцигской бухте на фоне серо-синей воды с трудом различаются серые громады утюгов-линкоров и крейсеров, узкие корпуса эсминцев и сторожевых кораблей, — это и есть та самая немецкая эскадра. Она уже обнаружила приближающиеся самолеты балтийцев, прекратила огонь по берегу, спешит отойти в море, где глубже и где свободнее можно маневрировать. К линкорам под защиту их многочисленных зениток полным ходом помчались эсминцы, сторожевики, тральщики. Над кораблями эскадры роятся вражеские истребители. Ведущий пикировщиков подал команду, и к ним устремились краснозвездные «яки». Через пару минут в той стороне завертелись клубки и карусели воздушных боев, небо вспоролось пушечными очередями: путь был свободен.

Оценив обстановку, майор Усенко принимает решение начать атаку. Он бросает в эфир условный сигнал. Девятки «петляковых» перестраиваются и расходятся на выбранные цели. Головное звено ринулось в пикирование на линкор. Огонь зениток участился. Снаряды рвутся впереди, справа, слева. «Петляков», как живой, подрагивает, но неумолимо падает на цель.

— Выводи!

Мощные пятисоткилограммовые бомбы срываются с замков держателей, устремляются в корабль, а пикировщики с правым отворотом уходят в море.

Кажется, пронесло! Усенко оглядывает зону района морского сражения. А сзади с высоты продолжают сваливаться в пике все новые и новые звенья «петляковых», и под их меткими ударами на воде взрываются, горят и тонут вражеские суда и корабли. Со стороны берега показались «бостоны». Летят они почти у самой воды. Вражеские зенитчики, занятые отражением атаки пикировщиков, еще не видят торпедоносцев и топмачтовиков. А те уже выходят на дистанции залпов.

Но бой настолько скоротечен, что у Константина Усенко нет времени наблюдать, как будет развиваться атака торпедоносцев. Он оглядывается: ведомые, «яки» на своих местах. Пора возвращаться домой. Вдруг летящий слева «петляков» резко отворачивает в сторону.

— Что с Аносовым? — тревожится командир. Но вместо ответа Антареев кричит:

— Маневр вправо! Вправо!

Летчик энергично двигает правой ногой педаль, самолет заскользил на крыло, и почти в ту же минуту из-за хвоста вынырнула пара «фокке-вульфов»: она шла в атаку на экипаж левого ведомого лейтенанта Усачева.

Чем ему помочь? И командир кричит:

— Семнадцатый! Вас атакуют «фоккеры»! Маневр!

Но экипаж «семнадцатого» не реагирует. Усенко повторяет предупреждение и вновь бросает самолет вправо, смотрит на Усачева. Но тот лишь плавно довернул за ведущим.

— Что же он делает? — нервничает Давыдов. Ему из-за усачевского самолета не достать своим огнем атакующих врагов.

А ведущий «фокке-вульф» уже сблизился с Усачевым и ударил из пушек. Почти сразу из самолета вырвалось пламя. Летчик с запозданием бросает машину в сторону, а потом выходит из строя и направляется к далекому берегу. За ним длинным шлейфом расстилается черный дым.

Только сейчас над ведущим появилась пара «яков». Они отражали атаку «фокке-вульфов» с другой стороны и не успели помочь Усачеву.

Усенко следит за подбитым ведомым. Тот не дотягивает до берега и садится на воду.

В эфире сплошной галдеж, крики, команды, ругань.

— Двадцатый! Двадцатый! Я — двадцать восьмой! — прорвался тревожный голос, по которому командир полка узнал старшего лейтенанта Упита из второй эскадрильи. Упит докладывал своему командиру. — Имею повреждение. В строю держаться не могу. Разрешите следовать на базу самостоятельно?

Усенко включил передатчик:

— Двадцать восьмому! Разрешаю следовать самостоятельно. «Малыши»! Прикройте двадцать восьмого! Я — ноль один!

Два «яка» подошли и пристроились к поврежденному самолету.