Николай Рутыч - Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии

Со стороны артиллерийского городка показался небольшой отряд с двумя трехдюймовками и пулеметами. Все насторожились. Вышли из штаба. Узнали своих: помощника коменданта с пулеметной командой.

Комиссар выстроил отряд. Стали ждать. Двигались медленно. Не доходя полторы сотни шагов, задержали пулеметы, орудия оставили ранее. Помощник коменданта с улыбкой подошел к комиссару: «Форт перешел к белым. Комиссары и коммунисты, сдайте ваше оружие!» Все замерли. Гайдаленко отстегнул кобуру и подал ее Лощинину. За ним то же самое проделали другие. Лощинин обратился к нашим инструкторам: «Постройте тех, в ком уверены, остальных поведу я». Юркевич и Крюков разбили два взвода. «Возьмите пулеметчиков. С ними — на Ораниенбаумское шоссе в заставы». Никто ничего не расспрашивал. Слова роняли скупо. Лощинин увел арестованных. Юркевич взял оба взвода в заставы. Остальные возвратились в штаб. От командира по телефону сообщили, что башенные батареи перевели орудия на Кронштадт. Вздрогнули стены. Поймали слухом характерный звук выпущенного снаряда. Второй... третий... Это было предупреждение Кронштадту. Срок ультиматума о сдаче истекал в три часа дня.

Передавали новости. Комендант, объезжая заставы, объявил о переходе на сторону восставших двух ближайших фортов Кронкрепости: Обручева и Тотлебена. По радио извещены Гельсингфорс и Ревель. Все части сухопутной обороны форта арестовали своих комиссаров и коммунистов; все они (около трехсот человек) под караулом на групповой. Узнавали подробности. Форт перешел без сопротивления. Главного комиссара действительно подняли с постели. Остальные беспрекословно дали себя арестовать. С утренним шестичасовым поездом прибыл на форт карательный отряд в 150 человек. Помощнику коменданта и его пулеметчикам удалось захватить и обезвредить их, не сделав ни одного выстрела. <...>

Гусев В. Три дня «Красной Горки» (К пятилетию 1919-1924). Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Архив Л.Ф. Зурова. Папка 4-10. Л. 5-6.

21 июля 1919 г. Нарва.

Ваше сиятельство, сегодня видел генерала Юденича, но ничего реального от него не получил. Доложил ему, что общее настроение на фронте хорошее, на зато полное недоверие к нашим союзникам, а потому надо как можно скорее фронту помочь материально. Крайняя и почти нетерпимая нужда здесь в следующем: обувь, деньги, табак, белье, мыло, сахар, обмундирование, вооружение, снаряжение, походная кухня и карты.

Сказал ему я это твердо, но он пока что почти беспомощен. Во всяком случае, пока что нам, избалованным германцами, здесь нелегко.

На этой почве у меня вчера была стычка с капитаном Брей, который назвал меня чуть ли не германофилом, но это сгоряча. Я думаю, что он верит, что я только русский и измотался, желая добра Родине и всему русскому. Предлагал ему бросить затею перевозить нас морем, но как удастся ему нас перевезти железною дорогой — не знаю.

С эстонцами здесь то же, что и с латышами, — затруднения.

Сейчас 12 часов 40 мин. дня, получил какое-то сведение, что наши 20 числа отправлены из Либавы сюда, но факт ли это, не ручаюсь.

Не знаю, удастся ли мне так часто посылать Вам доклады, но стараться я буду. Прошу только и ко мне отправлять чинов с вопросами, Вас интересующими.

Здесь каким-то образом получили (штаб армии) новенькое германское телефонное имущество. Попытайтесь и Вы достать от них все, что можно из перечисленного мною.

Повторяю и заверяю Вас, что для общего дела я готов служить Родине полностью и пойду с Вами куда угодно и на что угодно. <...>

22/VII. 3 ч. 10 м. дня. Нарва № 139.

Сегодня один из самых тяжелых дней моего пребывания здесь, несмотря на то, что надо было бы, кажется, радоваться, потому что вся либавская часть нашего отряда сегодня прибыла сюда. Дело в том, что здесь появился генерал-майор Вандам (Генерального штаба — бывший командующий Северным корпусом в Пскове), который, пригласив меня к себе, стал говорить обратное тому, что до сих пор нам здесь обещали.

Кто и что здесь генерал Вандам, я пока еще не знаю, но впечатление он производит вообще отталкивающее, а на меня сегодня — самое безотрадное. Если такое старье начнёт играть роль в создании новой России, то я не знаю, будет ли от этого толк. Мне кажется, что такие люди будут далеки от жизни, а потому испортят то, что стараются сделать верующие и энергичные.

Когда вопрос зашел о разворачивании отряда в дивизию, он мне заявил, что с разворачиванием не согласен, ввиду малого числа людей. На мой ответ, что люди мне обещаны генералом Родзянко, кроме того придет к нам большое пополнение из Польши и т. п., он ответил, что из Польши пополнение прибудет не только для нас, но и для всей армии, в наших же общих интересах.