Нуджуд Али: Мне 10 лет, и я разведена

На память от Фареса не осталось почти ничего, кроме цветной фотографии на удостоверение личности. Мохаммед хранил ее на дне своего портфеля, как драгоценное сокровище. Пропавший без вести брат на снимке был как живой: голову держит прямо, белый тюрбан плотно сидит на каштановых кудрях. Фарес явно хотел казаться взрослее, чем есть на самом деле, но глаза, устремленные в объектив, все еще полны озорства и лукавства.

Прошло два года с момента его побега, и вдруг в квартире раздался неожиданный телефонный звонок.

— Саудовская Аравия… У меня все хорошо… Пастух… Работаю пастухом… Не волнуйтесь за меня… — доносилось с того конца телефонного провода.

У брата начал ломаться голос, но я все равно его сразу узнала. Казалось, он стал еще более уверенным в себе. Трубка вскоре наполнилась помехами, на смену которым пришла тишина. Как Фарес оказался так далеко? В каком конкретно городе он остановился? Неужели он долетел туда на самолете, прямо сквозь облака? И где вообще находится эта Саудовская Аравия? Есть ли там море? Множество вопросов гудело в моей голове. Услышав обрывок разговора между родителями и Мохаммедом, я поняла, что Фарес стал жертвой торговли детьми [12] Торговля детьми между Йеменом и Саудовской Аравией стала бедствием, коснувшимся множества детей из неблагополучных семей, которые побираются на улице, вместо того чтобы ходить в школу, или убегают из дома. Статистика, предоставленная некоторыми местными неправительственными организациями, говорит о том, что почти 30 % детей школьного возраста, живущих рядом с границей, каждый год отправляются попытать счастья в Саудовской Аравии. Там они живут и работают на птичьих правах; помимо прочего, хоть эта тема в семье и находится под запретом, нередки случаи сексуального насилия. . В Йемене это происходит довольно часто. Значит ли это, что у него теперь появились приемные родители? Наверное, теперь брат наконец счастлив и может купить себе конфеты и джинсы, о которых так мечтал. Но мне его ужасно не хватает…

Чтобы как-то заполнить пустоту после ухода Фареса, я замкнулась в своих мечтах. Мечтах о воде! Не о реке, а об океане… Я всегда хотела быть черепашкой, чтобы плавать под водой. Я никогда не видела моря. Цветными карандашами рисовала волны в своем маленьком блокноте, изображая их синими или зелеными.

— Они синие! — однажды поправила меня моя подруга Малак, взглянув через плечо на рисунок.

Мы с Малак были неразлучными друзьями. Я познакомилась с ней в школе, расположенной в нашем квартале, куда родители в конце концов согласились меня отдать. Во время перемены мы часто играли в шарики. Из семидесяти учениц — в нашем классе были только девочки — она была моей лучшей подругой. Я успешно отучилась первый гол в школе и совсем недавно перешла во второй класс. По утрам Малак заходила за мной перед уроками, и мы вместе шли на занятия.

— Откуда ты знаешь?

— На каникулах мы с родителями ездили в Хадейду. Там я видела море, — ответила Малак.

— Какое оно на вкус?

— Соленое!

— Песок тоже голубой?

— Нет, ты что, он желтый! И такой мягкий, ты себе не представляешь…

— А что ты видела в море?

— Корабли, рыбок, людей, которые там купались…

Малак сказала, что в Хадейде она научилась плавать. Я слушала ее с открытым ртом, потому что ни разу не была даже в бассейне. Подруга пыталась объяснить, как научиться держаться на воде, но для меня это так и осталось тайной. Помню, как в Кхарджи, стоило только подойти к реке, Omma тут же начинала кричать:

— Осторожнее, Нуджуд, упадешь в воду — сразу утонешь!

Малак рассказывала, что мама купила ей красивый разноцветный купальник. На море она научилась строить замки из песка, с башенками и большими лестницами, которые быстро исчезали в волнах. Однажды подруга приложила к моему уху большую ракушку, привезенную из Хадейды.

— Прислушайся — и ты услышишь шум моря.

— Волны! Я слышу, как шумят волны! Невероятно! — воскликнула я.

Для меня вода — это прежде всего дождь, который в последние годы радует Йемен все реже. Но однажды в самый разгар лета пошел град. И это было так здорово! Мы с братьями и сестрами выбежали на улицу и принялись собирать маленькие льдинки в тазик. Я гордо их пересчитывала, потому что в школе научилась считать от одного до ста. После того как град растаял, мы брызгали друг на друга прохладной водой, чтобы освежиться. Мона, которая с момента переезда в Сану стала ворчливой и раздражительной, в подобных исключительных случаях даже веселилась вместе с нами. Она приехала через два месяца после нашего бегства из Кхарджи, вместе с супругом, в спешке вошедшим в ее жизнь.