Сергей Ильин - Витте

В Тифлисе Фадеевы и Витте жили в одном большом доме. Сережа Витте, его братья и сестры воспитывались в духе приверженности традиционным российским устоям, то есть самодержавию, православию и народности. Навсегда запомнилось С. Ю. Витте то искреннее горе, которое охватило его близких — «все они навзрыд рыдали» — при известии о смерти императора Николая I: «…Так рыдать можно было, только потеряв чрезвычайно близкого человека. Вообще, вся моя семья была в высокой степени монархической семьей, и эта сторона характера осталась и у меня по наследству» 10. С православием несколько сложнее.

О детских впечатлениях от религиозных церемоний С. Ю. Витте ничего не сообщает в мемуарах. Впоследствии его считали религиозным человеком. По-видимому, так оно и было. В его религиозности было много живого искреннего чувства и ни тени ханжества или лицемерия. Мистики в ней тоже не было. Религиозная мистика, как и вообще мистика, оставляла его равнодушным. К вере примешивался и некоторый расчет — С. Ю. Витте хорошо понимал значение церкви в истории государства Российского, потому-то и подчеркивал постоянно свою приверженность православию. Отличался религиозностью и его дядя, Р. А. Фадеев, который любил беседы на религиозно-философские темы и часто затевал их в гостиной родительского дома.

В «Воспоминаниях» С. Ю. Витте упоминает о том громадном влиянии, которое оказал дядя на его образование и «умственную психологию». С подачи Р. А. Фадеева С. Ю. Витте еще в молодые годы познакомился с богословскими трудами славянофила А. С. Хомякова. Они произвели на него большое впечатление 11. И не только на него — очень многие в XIX и XX веках ценили и любили богословские сочинения А. С. Хомякова. Ф. Г. Тернер на склоне лет писал: «Не помню, по какому случаю или по чьей рекомендации я взялся за чтение религиозных статей Хомякова (2-я часть его сочинений), но, принявшись за это чтение, я уже не мог оторваться от него; оно как бы озарило меня новым светом, раскрыв предо мною всю истину, всю глубину, всю прелесть вселенского православия» 12.

Известный мыслитель Н. А. Бердяев, знаток религиозной философии, называл А. С. Хомякова «гениальным богословом». Труды А. С. Хомякова с богословской тематикой, во-первых, были оригинальны и, во-вторых, пропитаны рационалистическим духом. Последнее не всем нравилось: один из критиков упрекал А. С. Хомякова за преувеличение зависимости того или иного проявления христианства от национальных особенностей народов, в то время как официальная богословская традиция утверждала, что царство Христа не от мира сего и что национальная сила есть низшая сила по сравнению с христианством 13.

Двоюродной сестрой С. Ю. Витте по матери была знаменитая «теофизитка, или спиритка» Е. П. Блаватская, которая устраивала в их доме популярные спиритические сеансы. По вечерам у Фадеевых собирались сливки тифлисского общества и занимались «…верчением столов, спиритическим писанием духов, стучанием столов и прочими фокусами». Супруги Фадеевы, Юлий Федорович Витте, а вслед за ними и Сережа такие занятия не одобряли: «Хотя я был тогда совсем еще мальчик, но уже относился ко всем фокусам Блавацкой довольно критически, сознавая, что в них есть какое-то шарлатанство, хотя оно и было делаемо весьма искусно: так, например, раз при мне по желанию одного из присутствующих в другой комнате начало играть фортепиано, совсем закрытое, и никто в это время у фортепиано не стоял» 14.

Еще сложнее с третьей составляющей уваровской «триады» — народностью. Как известно, на Кавказе существовало крепостное право. Но между ним и его российской разновидностью имелась большая разница, подмеченная наблюдательным Александром Дюма: если в России барин мог хлестнуть простолюдина плетью по спине безнаказанно, то на Кавказе ответом становился удар кинжала 15.

На жительство в Тифлис Фадеевы-Витте перебрались вместе с огромной дворней, в основном привезенной из России (Фадеевы были помещиками Пензенской губернии). Как вспоминал С. Ю. Витте, в их большом доме постоянно проживало до 80 человек прислуги. Тогда дворяне мало заботились о собственном комфорте, а об удобствах прислуги еще меньше. Каждый слуга помещался на жительство там, где он работал: кучер жил и спал на конюшне, вместе с лошадьми, повар — на кухне. Дядьки и мамки дни и ночи проводили вместе с детьми, а те слишком рано прикасались к изнанке жизни. На глазах Сережи Витте, его братьев и сестер разыгрывались безобразные сцены: мужья няни и кормилицы пили горькую; дядька, отставной солдат, не только пьянствовал, но еще и развратничал на детских глазах, хотя ему перевалило за 60 лет. Одна из гувернанток, не ограничиваясь дворовыми мужчинами, соблазнила старшего из братьев, Александра. Нельзя исключать того, что детские впечатления от общения с дворней удержали С. Ю. Витте от того умилительного отношения к простому народу, которое было характерно для разночинной и отчасти дворянской интеллигенции России 60–70-х годов XIX века.