Павел Белов - За нами Москва

- Главное - коней не бросили, не оставили своих верных друзей! И через траншеи, и через проволоку, и через минные поля их провели! Были такие удальцы, которые всю оборонительную полосу преодолели, не слезая с коней. Так и въехали верхом в наши боевые порядки. Ей-богу, Павел Алексеевич, порадовали они меня, - говорил Василий Степанович.

Он показал нам радиограмму командующего Западным фронтом: нам со Щелаковским предлагалось немедленно вылететь в штаб фронта. Самолет уже ожидал нас.

Члены Военного совета фронта интересовались обстановкой на оккупированной территории, партизанским движением, моральным состоянием частей. По нашему ходатайству Военный совет разрешил предоставить бойцам, вернувшимся из рейда, трехдневный отпуск для поездки на родину, а тем, чьи родные места заняты врагом, отпуск при части.

Сразу же из штаба фронта мы со Щелаковским отправились под Калугу, во второй эшелон корпуса. Как я уже упоминал, близ Калуги из людей, которые не пошли в рейд, и из полученного пополнения, по существу, был заново сформирован корпус. В него влились также бойцы и командиры, эвакуированные нами по ранению из вражеского тыла. Вылечившись в госпиталях, они возвратились в свои части.

В состав корпуса, кроме 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий, входила теперь еще и 7-я гвардейская кавалерийская дивизия, которой командовал участник рейда генерал-майор Михаил Иосифович Глинский, бывший командир расформированной 41-й легкой кавалерийской дивизии.

Проведя в штабе несколько часов и выслушав моего заместителя генерала М. Д. Борисова и начальника штаба полковника Заикина, мы поехали в деревню, где стоял один из полков 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. На окраине деревни я увидел между сараями и ригами группы конногвардейцев, прорвавшихся из немецкого тыла. Их сразу можно было узнать по выцветшим гимнастеркам, по изношенному, не всегда форменному обмундированию, по обветренным лицам. Мы подъехали к ним.

Больше двухсот бойцов и командиров окружили нас с комиссаром. Они рассказывали о том, что пережили, в каких передрягах довелось побывать. Мы поинтересовались, как кормят бойцов и почему они до сих пор не получили нового обмундирования. На эти вопросы никто не ответил, люди смущенно молчали.

Подошел командир полка подполковник Коровин, израненный и перевязанный. Он пожаловался, что все вернувшиеся из рейда оказались чуть ли не лишними - части укомплектованы и без них. Бойцы не имеют продовольственных аттестатов, и на довольствие их не зачисляют. Сам Коровин тоже оказался не у дел, полком командует кто-то другой, назначенный на эту должность, пока Коровин был в рейде. То же самое произошло с комиссаром полка, с командирами эскадронов и политруками.

Мы со Щелаковским поблагодарили бойцов за их мужество и верную службу, объявили, что все они получат отпуск и гвардейское денежное содержание за пять месяцев.

В течение дня мы побывали еще в нескольких полках. Вечером, вернувшись в штаб корпуса, отдали приказ о зачислении всех вернувшихся на «Большую землю» в свои полки на те должности, которые занимали во время рейда.

А из вражеского тыла продолжали организованно выходить наши части и небольшие отряды. Оттуда прорвались подполковник Кононенко и батальонный комиссар Лобашевский со штабными подразделениями. Кононенко был ранен в ногу, но рана, к счастью, оказалась не тяжелой. Пролежав месяц в госпитале, он снова приступил к исполнению служебных обязанностей.

Штаб корпуса держал связь по радио и с помощью самолетов У-2 с командиром 2-й гвардейской кавалерийской дивизии полковником Зубовым, командиром 329-й стрелковой дивизии полковником Солдатовым и группой подполковника Вашурина. Их части двигались к линии фронта, но, уклоняясь от противника, вынуждены были менять направления, маневрировать, скрываться в лесах. В конце концов все части прорвались через линию фронта и соединились с нашими главными силами. Пробились к своим и парашютисты 4-го воздушнодесантного корпуса. Их привел подполковник Карнаухов, заменивший Ануфриева.

Во второй половине июля к нам приехал под Калугу Алексей Николаевич Толстой. Он разговаривал с бойцами и командирами, участвовавшими в рейде, интересовался подробностями прорыва во вражеский тыл, партизанами, нашим танковым батальоном, созданным из восстановленных машин.

Результатом этих встреч и бесед явились «Рассказы Ивана Сударева». В этих рассказах писатель запечатлел многие подробности наших действий в тылу противника. Некоторые персонажи, как, например, Казубский и Юденков, носят в рассказах действительные фамилии.