Ефим Городецкий: Свердлов

Сормовичи часто бывали в доме Свердлова. Близко сошелся Свердлов с Дмитрием Павловым — членом первого Нижегородского комитета РСДРП. Достаточно Павлову было сказать о Свердлове «наш», как Якову открывались все двери в Сормове. Стал помощником Свердлова молодой сормовский рабочий Семен Баранов.

В канун нового, 1903 года Нижегородский комитет РСДРП поручает Свердлову организовать в Сормове подпольную типографию.

Задание было ответственным.

Яков Михайлович был подготовлен к такому поручению, у него накопился достаточный опыт. Он не раз распространял нелегальную литературу, выступал перед рабочими в качестве пропагандиста. Когда весной 1902 года Яков Свердлов вместе со своим братом Вениамином снова попал в тюрьму (на этот раз он был арестован за хранение нелегальной литературы), А. М. Горький иронизировал по адресу царского правительства. «В Нижнем, — писал он в одном из писем из Арзамаса, — ужасные творятся вещи! Страшные дела! Пойманы и посажены в тюрьму отвратительные преступники, политические агитаторы, рррреволюционеры, числом двое, сыновья гравера Свердлова — наконец-то! Теперь порядок восторжествует и — Россия спасена».

Значение сормовской типографии возрастало в свете того, какую большую роль в распространении «Искры» отводил Ленин местным подпольным типографиям. Не раз ставил он вопрос о том, чтобы такая типография была создана и в Нижнем Новгороде. Нижегородские искровцы пытались сделать это. Типографии проваливались, их создавали вновь и ликвидировали в виду угрозы провала. Материальную поддержку Нижегородскому комитету оказывал А. М. Горький Листовки, прокламации, перепечатка «Искры», брошюры — вся эта продукция нижегородской искровской подпольной типографии распространялась не только по Нижнему Новгороду, но и по всему Поволжью от Ярославля до Астрахани.

В начале 1903 года и в Сормове была создана подпольная типография параллельно основной нижегородской. «В селе Сормово, — доносил 30 марта 1903 года нижегородский полицмейстер начальнику губернского жандармского управления, — в помещении завода устроена рабочими типография и так помещена скрыто что об этом только известно участникам, даже отделения и цех не знают».

Первой заботой Свердлова было типографское оборудование. Он собирался даже поехать за ним в Пензу, о чем пронюхала охранка. «Яков Свердлов, — говорится в донесении нижегородского охранного отделения в департамент полиции, — принимал деятельное участие в гектографировании преступных изданий, в преступной пропаганде и был озабочен собиранием денег — на выписку каучуковой типографии для преступных целей и собирал на таковую деньги, затем собирался ехать лично, по его словам, в город Пензу, что не состоялось, причем, по агентурным сведениям, в Пензе должны были что-то приготовить…»

Типографские шрифты Яков Михайлович доставал у рабочих. Один из них, А. Прокофьев, вспоминал: в 1902 году по поручению Свердлова он поступал в различные типографии Нижнего Новгорода, чтобы доставать шрифты и доставлять их Якову Михайловичу, который прятал их дома, а затем отправлял по назначению. Прокофьев говорил впоследствии о Свердлове, что его в рабочем нелегальном мире вообще знали как организатора типографий.

Как-то на митинге в типографии «Нижегородского листка» Свердлову во время его речи насыпали в карман шрифт…

Яков Свердлов в то же время стал заправским типографским рабочим, нередко сам набирал и печатал листовки.

Первые шаги революционной деятельности Свердлова не могли быть не замечены охранкой. В ночь с 13 на 14 февраля 1903 года на квартире Якова и Вениамина Свердловых, живших к тому времени отдельно от отца, был произведен обыск. У Якова Михайловича нашли 24 экземпляра воззваний Нижегородского комитета РСДРП, в том числе прокламации под названием «Ростовская стачка». Ко всему этому уже в ту пору Яков Свердлов был известен охранке как «деятельный участник гектографирования преступных воззваний и организации тайной типографии».

Четыре месяца пробыл Свердлов на этот раз в стенах нижегородского тюремного замка. Сохранились записи Якова Михайловича той поры. «Куницкий, Свердлов и Горбунов сидят вместе во второй камере, — записывал Яков Михайлович. — Живут они превосходно, а в особенности Яков Михайлович и Алексей Перфильевич. Сии господа всегда находятся в хорошем расположении духа, потому что самим им не об чем беспокоиться. Один из них холост, а к другому всегда ходит невеста в жандармское управление и просит насчет свидания».