Любовь Кузнецова - Куда плывут материки

Что же заставило знаменитого профессора покинуть тихий теплый Грац и отправиться в страну вечных льдов и суровых ветров — Гренландию?

Веревки, державшие аэростат, были отвязаны, шар вздрогнул, оторвался от земли и начал подниматься. Проплыло под корзиной ровное поле, сверкнул в лучах солнца блестящий купол Линденбергской обсерватории. Все выше и выше в небо, все дальше и дальше от земли.

А два человека в ивовой корзине уже давно забыли о земле и приступили к исследованиям.

…Стрелки приборов ползут вверх, аэростат набирает высоту. Беспрерывно ведутся наблюдения, измеряются температура воздуха, давление, направление и сила ветра.

Вот шар перестал подниматься, он как бы повис в воздухе. Младший из воздухоплавателей бросился к мешкам с песком, поспешно поднял один из них и высыпал песок за борт.

- Спокойнее, спокойнее, Альфред, — остановил его старший. — Исследователь должен сохранять спокойствие в любой обстановке. Торопливость плохой помощник в наблюдениях.

Альфред смущенно взглянул на брата. Ненамного старше его Курт, но как дисциплинирован, как выдержан! Даже здесь работает спокойно, без лишней суеты, точно он не высоко в небе, а у себя в обсерватории, в Линденберге. Скоро ли он, Альфред, научится такому спокойствию и выдержке?

Курт в свою очередь любовно поглядывал на брата: «С каким увлечением работает Альфред, точно одержимый. Из него выйдет настоящий ученый. Непременно напишу об этом отцу».

Проходит час, другой, третий. Аэростат плывет по неведомому воздушному океану. Плавание полно опасностей. Стремительные воздушные струи то кидают шар вниз, к земле, то подбрасывают вверх.

Ветер усиливается. Он несет аэронавтов к Ютландии, к морю. Однако братья Вегенеры по-прежнему продолжают вести наблюдения. К счастью, ветер вскоре меняет направление. Теперь он увлекает шар на юг.

…Когда начало темнеть, Курт решил, что надо идти на посадку. Он взялся было за веревку, прикрепленную к выпускному клапану, но Альфред схватил брата за

- Постой, Курт! Нам нельзя вниз. Это просто невозможно сейчас! У нас еще столько работы!

В его голосе чувствовалась такая горячая убежденность, что Курт согласился с ним. Он перегнулся через борт корзины и вытащил уложенные в специальном ящике котлеты и шоколад. Усевшись на гору мешков с балластом, они быстро поужинали и снова принялись за работу.

Наступила ночь. На небе появились звезды, на земле в окнах домов зажглись огни. С высоты они тоже походили на звезды. И младшему Вегенеру почудилось вдруг, что они летят не над землей, а путешествуют по Вселенной.

- Человек летит к звездам, — мечтательно произнес Альфред.

Ночь сменилась утром, на смену светлому дню пришел сумрачный вечер. Но братья забыли о времени. Все их внимание приковано к приборам. Аэростат поднимается все выше. Ртутный столбик термометра, наоборот, упрямо падает все ниже и ниже.

Когда они отправлялись в полет, на земле был апрель, по-весеннему пригревало солнце, набухали почки на деревьях. Они не взяли с собой ничего теплого. А тут, на высоте пяти километров, стояла настоящая зима. У воздухоплавателей замерзли руки, окоченели ноги.

Курт с беспокойством поглядывал на брата:

- Тебе не холодно, Альфред?

- Я давно уже совершеннолетний, — похлопал его по плечу младший Вегенер.

Особенно холодно было ночью. Заснуть не удавалось. От долгого пребывания на морозе знобило.

Но они продолжали работать, не обращая внимания на холод, на то, что под ногами у них не земля, а тонкие ивовые прутья.

Между тем на земле, в обсерватории в Линденберге, тревога. Братья Вегенеры улетели уже почти двое суток назад. Так долго не держался в воздухе еще ни один аэростат.

…Уже третий день длился полет. На высоте три тысячи семьсот метров аэростат снова повис в воздушном океане. Повис — ни вниз, ни вверх. Альфред взялся за мешок с балластом. Но неожиданно силы оставили его.

- Что с тобой? — бросился к нему Курт.

- Так, ничего. Легкое головокружение. Вообще не стоит обращать внимания. Надо сбросить еще один мешок с песком.

Курт попробовал сам поднять мешок, но тоже почувствовал себя дурно. Сначала они недоумевали: в чем дело? Потом Курт догадался: да это же обычные обмороки от голода! Ведь они уже больше суток ничего не ели.