Арнольд Альшванг - Бетховен

Песталоцци (1746–1827 гг.) — знаменитый швейцарский педагог, первый организатор детских приютов, воспитательных заведений и институтов для учителей.

Дополнением к этому рассказу служит следующая запись слов Бетховена из так называемого третьего письма Бетховена к Беттине:

«Я высказал Гёте свое мнение о том, как действует на нас успех, и сказал, что хотелось бы, чтобы человек, подобный ему, слушал разумно: растроганность подобает только женщинам (прости мне это), — у мужчины музыка должна высекать огонь из души… Нужно быть чем-нибудь, когда хочешь чем-то казаться…» «Гёте разучил с императрицей роль (он сочинил для двора комедию «Пари» и самолично разучивал с исполнителями роли); его герцог и он хотели, чтобы я поставил что-либо из своей музыки, я отказал обоим, — они оба влюблены в китайский фарфор… Разум потерял господство над ними, но я не стану подыгрывать их извращенностям. Я не стану делать абсурдных вещей совместив с князьями».

Разумеется, никто не мог слышать того, что было сказано с глазу на глаз в карете. Но, по-видимому, Бетховен сам позаботился о разглашении этого диалога. Во всяком случае, такой ответ вполне правдоподобен в устах Бетховена.

Так называла Бетховена Амалия Зебальд, на что он обычно отвечал: «Тиран — это вы!»

Меттерних считал революционным даже энтузиазм идеологов освободительной войны. Многие высокопоставленные лица были арестованы за чересчур пылкое выражение патриотических чувств.

21 июля 1813 года в северной Испании, недалеко от французской границы, близ городка Витория, между войсками Наполеона, оккупировавшими Испанию, и английской армией генерала Веллингтона произошло сражение, фактически положившее конец владычеству французов над Испанией. Вместе с тем, битва при Витории была одним из существенных этапов в деле военного поражения наполеоновских армий на разных европейских фронтах в этот несчастный для великого полководца 1813 год. В немецких странах победа Веллингтона вызвала настоящее ликование, и Мельцель был уверен, что подобная музыкальная пьеса, к тому же написанная знаменитым немецким композитором, безусловно будет иметь огромный успех не только в Англии, но и в Германии.

Это любопытное произведение ловкого аббата состояло из нескольких частей: первая барабанный бой; вторая — военная музыка и марши (в морской битве!); третья — движение судов; четвертая — волны; пятая — пушечные выстрелы; шестая — крики раненых; седьмая — победные возгласы.

Шпор, присутствовавший на репетиции, писал: «Это не было наслаждением, так как, во-первых, фортепиано было сильно расстроено, что мало заботило Бетховена, ибо он и без того ничего не слышал; во-вторых, от его былой столь удивительной виртуозности почти ничего не осталось вследствие глухоты артиста. В сильных местах бедный глухой композитор ударял так, что струны звенели, а при тихой звучности он играл столь нежно, что целые куски не были слышны… Может ли музыкант перенести подобное несчастие, не отчаявшись? Постоянное омрачение духа у Бетховена больше не было для меня загадкой».

Глухой Бетховен беседовал с друзьями при помощи так называемых «разговорных тетрадей», куда вписывались ответы и вопросы собеседников.

Так, например, одно из судебных разбирательств происходило в такой инстанции, которая судила только дворян. Судьи были введены в заблуждение приставкой «ван» к фамилии композитора, и так как в немецких странах приставка «фон» полагается только дворянам, судьи по аналогии решили, что голландское «ван» также свидетельствует о дворянском происхождении, что, однако, было неверно. Бетховен. на суде горделиво заявил, что он — дворянин по духу но это не произвело на судей никакого впечатления… Пришлось перенести дело в «мещанскую» инстанцию. Бетховена это очень огорчило.

В декабре 1819 года один из собеседников написал в разговорной тетради предостережение Бетховену: «Не говорите так громко! Вы достаточно известны. Такова неприятная особенность общественных мест — мы стеснены в них, все подслушивается». В другой раз чья-то рука заносит в ту же тетрадь: «…тут присутствует шпион Гензель» (март 1820 г.). Дело происходило, по-видимому, в трактире.

Он носил с собою повсюду визитные карточки, на которых было написано по-французски: «Друг Бетховена». Однажды в 1844 году, во время нижнерейнского музыкального фестиваля, на одной из генеральных репетиций Шиндлер громко делал критические замечания дирижеру, исполнявшему бетховенскую мессу, и кончил тем что потребовал от оркестра следовать ему, а не дирижеру. «Я Шиндлер», заявил он. В конце концов «друг Бетховена» был выведен из зала.