Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем

- Если разрешите, один. Я знаю, что в Москве живут немецкие коммунисты. Можно мне встретиться с ними?

- Можно, но нежелательно. Лишние знакомства только осложнят выполнение вашей задачи. Запомните одно: о вашем задании известно только вам и мне, да еще товарищам, которые будут вас готовить. Для всех остальных это тайна. Говорите, что вас посылают на какие-то курсы, и только. Ясно?

- Так точно, товарищ капитан.

Шменкель встал. Прощаясь, капитан протянул ему руку, крепко пожал.

- Мы еще увидимся...

* * *

И снова наступила зима, третья по счету, после того как фашисты напали на советскую землю. Даже в самолете к запаху бензина и металла примешивался запах снега. Тяжелый самолет сделал пробег по взлетной полосе полевого аэродрома и оторвался от земли. Шменкель на Миг увидел в иллюминаторе огоньки взлетно-посадочной полосы, потом их поглотила темнота.

Рядом с Фрицем сидела радистка, напротив - два врача и пропагандист. Необходимое снаряжение, медикаменты и аппаратура находились в фюзеляже самолета. Весь багаж Шменкеля уместился в маленьком свертке. В непромокаемом пакете были форма гитлеровского офицера и документы, которые наполовину нужно было заполнить на месте в зависимости от обстановки.

- Надеюсь, они выбросят нас в нужном месте. Только бы не на воду, проговорила радистка, которая на аэродроме назвалась Любой. - Если что упадет в болото - считай пропало. Так нас учили. А попробуй в такой тьме разберись, где болото, а где нет.

Самолет набрал нужную высоту и лег на курс. Моторы монотонно гудели.

- Земля наверняка как следует не промерзла. Через два дня Новый год, а настоящего мороза, этак градусов на двадцать, еще ни разу не было. Интересно, почему так поздно приходят морозы? - ни к кому не обращаясь, говорила девушка, высунув свой курносый нос из воротника.

- Меня больше интересует, зачем тебя такую посылают к партизанам, проговорил один из врачей, - если ты не научилась держать язык за зубами.

- За меня можете не беспокоиться, товарищ военврач, - отрезала радистка и крепко сжала свои еще по-детски пухлые губы.

Несколько минут она молчала, но потом не выдержала и обратилась к Шменкелю:

- А разве я не права?

- Не бойтесь, все будет в порядке, - успокоил ее Фриц.

Ему вовсе не хотелось разговаривать. В мыслях он прощался с теми местами, над которыми сейчас летели. Где-то под ними, северо-восточнее Вадино, раскинулись леса. И хотя Шменкель чувствовал, что вряд ли судьба еще раз забросит его в эти края, он знал, что места эти с их сожженными деревеньками навсегда останутся в его памяти. 19 сентября по радио передали, что Ярцево и Духовщина освобождены частями Красной Армии. Шменкеля очень обрадовало это сообщение. Он вообще с большим вниманием следил за освобождением Смоленской области, может быть, с большим даже, чем за ходом битвы под Курском. Он, конечно, прекрасно понимал, что Курская битва имеет огромное значение для кода войны, однако все, связанное со Смоленском, будило в нем глубоко личное и потому особенно волновало.

Еще в Москве Шменкель однажды встретился с Филипповым, Петр Сергеевич выглядел отдохнувшим. Оказалось, что он в отпуске, до отъезда на фронт осталось два дня. На нем была офицерская форма с новенькими погонами. Бывший начальник штаба внимательно оглядел Шменкеля, одетого в гражданский костюм, а после этого сказал, что немецкие антифашисты, находящиеся в Красногорске, создали национальный комитет "Свободная Германия", который посылает своих уполномоченных на различные участки фронта, и он, Филиппов, уверен, что Иван Иванович - сотрудник этого комитета. Фриц покачал головой, умолчав, разумеется, о своем задании. В школу он тогда вернулся в приподнятом настроении, хотелось написать заявление с просьбой поскорее послать его на задание, но он сдержал себя.

Наконец в декабре пришел долгожданный приказ. Услышав слова "Белоруссия" и "группа армий "Центр", Шменкель удивился, как это он раньше не догадался, что его место именно там. Германское верховное командование и генерал-фельдмаршал Буш, под командованием которого находилась группа армий, все еще рассматривали эту оперативную группировку, создавшую белорусский выступ, как главную силу, которую при благоприятной ситуации можно использовать для прыжка на советскую столицу. При этом фашистское командование планировало задействовать всю группировку. И это в то время, когда партизаны в Белоруссии контролировали более шестидесяти процентов территории республики и отдельные части вермахта, сами того не ведая, находились под контролем партизан.