Алан Клейсон - Джордж Харрисон

Одним из первых западногерманских импресарио, обративших взор за Северное море, был бывший цирковой клоун по имени Бруно Кошмидер. Весной 1960 года он приехал с переводчиком в Лондон и разыскал в Сохо бар «21's», который, по уверениям моряков, посещавших его клубы в Гамбурге, являлся обителью британской поп–музыки. Там Кошмидер навербовал множество безработных музыкантов и отправил их в качестве подкрепления к Jets на шаткую сцену ночного клуба «Keiserkeller», находившегося на улице Ди Гроссе Фрайхайт, главной магистрали района Рипербан, слывшего европейской столицей порока. На голландской границе возникла небольшая задержка, связанная с отсутствием разрешений на работу, но Бруно с его хваткой удалось довольно быстро устранить эту помеху.

Хотя номинальным лидером Jets считался пианист Дэл Уорд, центральной фигурой группы являлся поющий гитарист Тони Шеридан, промелькнувший яркой кометой в «Oh Boy!», чтобы затем уйти в тень — главным образом, по собственной вине. Тем не менее пагубные пристрастия двадцатилетнего Шеридана никак не отражались на его исполнительском мастерстве. Его стремление доставить удовольствие прежде всего себе, а не публике, создавало удивительный эффект, редко наблюдавшийся в мире британской поп–музыки до 1960 года. Выходя на сцену, он полностью отдавался во власть музыкальной стихии. Тони и Jets на протяжении непродолжительного периода времени пользовались огромным успехом у тех, для кого личности музыкантов имели меньшее значение по сравнению с их пьяными дебошами и любовными похождениями.

Конкуренты Кошмидера с завистью поглядывали на его приобретение, и очень скоро Тони и его товарищи перешли в «Тор Теп», более новый и вместительный ночной клуб, где телохранители менеджера защищали их от возможных репрессий за уход из «Keiserkeller».

Придя в себя после столь чувствительной потери, Бруно вновь отправился в Лондон, чтобы найти новых британских музыкантов, способных вернуть его постоянных посетителей, последовавших за Шериданом в «Тор Теп». За одним из столов «21's», имевших форму почки, он и Аллан Уильямс пришли к взаимному согласию.

Незадолго до этого один немецкий моряк увидел и услышал музыкантов, игравших в «Jacaranda». По его рекомендации, щедрыми посулами дойчмарок и податливых девочек клубному агенту из Рипербан удалось заманить их в Германию. Не испытывая ни малейших угрызений совести относительно своего вероломства, они затем присылали в «Jacaranda» письма с описанием ночных удовольствий Гамбурга. Вскоре заинтересовавшийся Уильямс оказался в «Keiserkeller». Выступавшая там группа поразила его примитивностью исполнения, и еще до наступления утра он завел с Кошмидером разговор о возможности приглашения в Гамбург одной из групп Мерсисайда, чью кандидатуру одобрил бы не кто иной, как Ларри Парнес. Однако, когда Аллан поставил на магнитофон кассету с записями этих самых групп, из–за размагничивания пленки, произошедшей, по всей вероятности, на таможне, из динамиков понеслась абсолютная какофония.

Вернувшись в Лондон, Уильямс постарался как можно быстрее забыть об этом неприятном инциденте и энергично взялся за дело. Группа без постоянного барабанщика была никому не нужна, так что после ухода Томми Мура из Silver Beatles для последующих туров по Шотландии были выбраны Cass And The Cassanovas. Сначала они отправились на север все с тем же Джонни Джентлом, а затем с Даффи Пауэром, чей второй сингл — аранжировка проверенного номера в стиле рэгтайм «Ain't She Sweet» — представлял собой неудачную попытку сочетания трэда с рок–н-роллом.

До Ларри Парнеса дошел слух, что Брайан Кассар намеревается петь сам и, соответственно, отказаться от сотрудничества с певцом, которому аккомпанировали его Cassanovas. Примерно в то же самое время Парнесу пришлось отменить предстоящие летние выступления Derry Wilkie And The Seniors, когда те забросили работу и потратили предоставленную им ссуду на новые сценические костюмы. В поисках козла отпущения они пришли в «Blue Angel», откуда, по их мнению, исходили все несчастья. «Что скажешь?» — угрожающе спросил Хоуи Кэйси хозяина заведения. Напуганный Уильяме на следующий день повез Deny Wilkie And The Seniors в «2I's». К его изумлению, в тот же самый вечер им выделили время для выступления. Еще более невероятным было то, что в баре присутствовал Кошмидер. Группа показала Лондону все, на что способны ливерпульцы, и спустя три дня они уже были на пути в Германию.

Derry Wilkie And The Seniors переманили значительную часть публики у Шеридана. После того как «Keiserkeller» вновь начал процветать, мысли Бруно обратились к «Indra», стрип–клубу, находившемуся в наиболее грязном конце Ди Гроссе Фрайхайт. Поскольку сюда заходили всего лишь по нескольку человек за вечер, он решил привлечь посетителей с помощью поп–музыки.