Зоя Гулинская: Антонин Дворжак

Второй акт переносит зрителей в подземное царство. В ожидании Марбуэля, посланного на поимку «грешной души», черти играют в карты и так невыносимо шумят, что повелитель их Люцифер вынужден призывать к порядку. Появление Качи верхом на Марбуэле не приносит чертям радости. Во-первых, на шее у девушки висит крестик, который всех их угнетает. Во-вторых, они просто не знают куда им деваться от ее любопытных глаз. А кроме того Кача еще грозит расправиться с Марбуэлем за то, что он ее обманул и вместо замка привел в ад. Жизнь в аду становится чертям невыносимой. Они жаждут избавиться от Качи, но никак не могут уговорить ее вернуться в деревню.

Появляющийся Йирка соглашается забрать с собой Качу, за что Люцифер обещает его щедро наградить. Он говорит, что Марбуэль в наказание за «медвежью услугу» с Качей отправится снова в деревню. Он заберет там княгиню, жестоко обращавшуюся с крестьянами, и за это осужденную на адские мучения, а штраф, которым пока отделается ее управляющий, вручит Йирке. Пастух начинает с Качей танцевать. Музыка их увлекает. Они кружатся все быстрее и быстрее. Незаметно для Качи Йирка в танце уводит ее за пределы адской обители, и черти поспешно захлопывают ворота ада.

Бедному, загнанному Качей Марбуэлю не везет и в третьем акте. Придя в покои княгини, он встречает там ненавистную ему толстуху. В страхе он забывает о поручении Люцифера и, поторапливаемый Йиркой, спешит спастись бегством. Подстроивший эту встречу Йирка торжествует победу. Княгиня, пережившая испуг, назначает Йирку своим первым советником, Каче дарит домик, а крестьян освобождает от притеснений.

Либретто Венига нельзя назвать особенно складным и удачным. Мало сохранилось в нем поэтической безыскусственности народной легенды. Но музыка Дворжака восполнила многие пробелы, и опера слушается с большим интересом. С начала до конца в ней проходят народнобытовые и контрастирующие с ними фантастические элементы. Одни танцевальные мелодии сменяются другими, и здесь ясно ощущается рука автора «Славянских танцев». Тот же зажигательный ритм, те же сочные краски. Музыкальные характеристики оперы четко делятся на три группы. Доминирующая группа, в соответствии с замыслом, это темы, характеризующие Качу, крестьян и бодрая, жизнерадостная маршеобразная тема Йирки. Это — музыкальная основа всей оперы, создающая образ находчивого, бесстрашного, наделенного чувством юмора чешского народа.

Вторая небольшая группа тем очерчивает княгиню, ее слуг и приближенных. Наконец, третья группа рисует ад и его обитателей, таких страшных для княгини и для тех, кто причиняет людям зло, но неспособных сделать что-нибудь дурное простым крестьянам. Эти музыкальные образы построены на целотонной гамме. А так как целотонная гамма никогда не встречается в славянских песнях, появление ее в музыке, пронизанной песенными интонациями, непременно воспринимается как вторжение чего-то чуждого и зловещего. Здесь Дворжак следует примеру русских композиторов, которые применяли целотонную гамму для изображения персонажей из «потустороннего» мира (Черномор в «Руслане и Людмиле» Глинки, Статуя Командора в «Каменном госте» Даргомыжского).

Песни веселящихся крестьян, танцевальные сцены, насыщенные интонациями чешской народной музыки, образы добродушного, смелого Йирки, перехитрившего и чертей и княгиню, и веселой, энергичной толстушки Качи напоминали зрителям полюбившуюся «Проданную невесту» Сметаны, и спектакль был принят на редкость тепло.

«Опера прошла прекрасно, — писал Дворжак Гёблу, — солисты, хор и оркестр исполняли ее с энтузиазмом, так что я получил от этого большую радость, и если бы у меня был новый текст, то уже сегодня с удовольствием снова взялся бы за работу».

Успехи чешского оперного искусства начинали беспокоить габсбургское правительство. Пражский Национальный театр, становясь центром западнославянской культуры, привлекал к себе внимание крупнейших музыкальных деятелей Европы, а это вовсе не входило в планы имперских властей. Огромные средства выделяли они большому немецкому оперному театру в Праге, где ставились «Мейстерзингеры» и другие оперы Вагнера, чтобы пышность их постановок затмевала чешский театр. Шла борьба за влияние, за зрителя. И чешские композиторы считали своим патриотическим долгом пополнять и обновлять репертуар Национального театра, детище всего чешского народа.

Дворжак, окрыленный успехом «Черта и Качи», решил, что следующее его произведение тоже будет опера. Он принялся упорно искать повсюду новое либретто, просил литераторов написать ему что-нибудь. Шуберт тиснул в театральном бюллетене объявление, в котором говорилось, что маэстро Дворжаку нужен новый оперный текст. Но все было безрезультатно. Зимрок тем временем соблазнял Дворжака большими гонорарами, только бы поскорее получить от него какое-нибудь сочинение. После успеха симфонии «Из Нового Света», он согласен был напечатать любое симфоническое произведение Дворжака, не говоря уже о камерных. Но на все его предложения Дворжак отвечал отказом. Он хотел писать оперу, только оперу. Ничто его больше не увлекало.