Алан Клейсон - Джон Леннон

У группы Марсдена, занимавшей более высокую ступеньку в местной иерархии поп-музыкантов, сложился привычный график из двух или трех выступлений в неделю, которые устраивались поблизости, и редких поездок в соседние графства. Тем временем территория концертов Johnny And The Moondogs ограничивалась окрестностями Ливерпуля, по крайней мере, до осени 1959 года, когда группа — теперь она сократилась до Джона, Джорджа и Пола — прошла в финал регионального отборочного тура шоу Кэролла Льюиса «Search For Stars» — духовного предшественника «Opportunity Knocks» — который проходил на сцене «Hippodrome Theatre» в Манчестере, считавшемся культурной столицей севера и расположенном в 50 километрах к востоку от Ливерпуля.

Главный приз — это участие в серии передач Льюиса на Ай-ти-ви — аналогичным образом Vagabonds завоевали право появиться в передаче Би-би-си «Come Dancing» после того, как за год до этого просто приняли участие в мировом чемпионате музыки скиффл. Однако необходимость для большинства публики успеть на последний поезд домой свела до нуля шансы Леннона, Маккартни и Харрисона — поезд отправлялся слишком рано, чтобы троих музыкантов могли оценить (по громкости аплодисментов) — в финале конкурса. И хотя Джон предпочитал не распространяться на эту тему в Мендипсе, это достижение значило для него больше, чем любые успехи в колледже.

К разочарованию Мими, учеба Джона развивалась по тому же убогому сценарию, что и в Кворри Бэнк. Неудачу можно было предсказать с самого начала. В самое первое утро учебного года Джон встал рано и провел массу времени перед зеркалом, укладывая по-всякому свои блестящие от бриллиантина волосы. Затем он сунул расческу в карман спортивной куртки, надетой поверх сиреневой рубашки, которую не одобряла Мими. Джон пошел к остановке автобуса в приличных диагоналевых брюках, но появился в колледже в сомнительного вида джинсах-дудочках (он как-то умудрился переодеться по дороге), таких тесных, что его ноги казались просто выкрашенными чернилами, а походка сделалась слегка косолапой. В таком виде он стоял у входа в колледж, сильно прищурив глаза. Леннон был слишком тщеславен, чтобы носить очки, в которых он нуждался из-за хронической близорукости, выявленной еще в начальной школе.

Представление о самом себе у новичка складывалось вопреки тому, о чем он помалкивал, — его привилегированному воспитанию в Вултоне. Сноб наоборот, он уже впитал «мужские» ценности как подростков-стиляг, так и взрослых пролетариев Мерсисайда. Обычно представлял себя «бедным, но честным малым», героем «рабочих окраин» — несмотря на то, что единственной оплачиваемой работой, помимо музыки, которую он когда-либо выполнял, была практика на водоочистительной станции «Scaris & Brick» во время летних каникул. Уже к концу первого семестра в колледже он стал говорить на вульгарном ливерпульском диалекте, пересыпанном непристойностями.

Кроме того, он усвоил точку зрения, что северные женщины являются просто придатком своих мужчин. Новая подруга Джона — и будущая жена — Синтия Пауэлл, похоже, смирилась с этой ролью, а также со вспышками ревности, когда он бледнел, сжимал кулаки и закатывал ужасные сцены, стоило ей просто поздороваться с мужчиной, который не входил в список тех, кто, по его мнению, не испытывал романтического интереса к Синтии.

Тем не менее, сколько бы Джон ни покрывал ее поцелуями и ни осыпал ласковыми глупостями наедине, Синтия, девушка с того берега реки, в остальное время все равно оставалась для него лишь одной из пешек его окружения, оставаясь в его тени, пока он продолжал утверждать себя в роли дерзкого клоуна и слонялся по центру города вместе со своими Moondogs или приятелями из колледжа. Нередко Синтия с Джоном сбегали с лекций и устраивали свидание, скажем, в спальне Рода Мюррея — его комната в общежитии на Гамбьер-террас находилась буквально за углом, — но не успевали зайти слишком далеко, как раздавался фирменный свист Джорджа. При виде Джорджа и других ребят, жаждавших монополизировать права на ее парня, на сердце у Синтии становилось тоскливо, но время от времени она ловила на себе непривычный ласковый взгляд Джона — возможно, он наконец заметил ее светлый перманент, делавший ее похожей на Брижит Бардо, эту «роковую женщину», в которой откровенная сексуальность сочеталась с удивительной невинностью.

Синтия также заметила, что на публике Джон дурачился, как будто намеренно разыгрывал спектакль. «Он так старался удивить людей, что просто изматывал себя, — вспоминал еще один студент, Род Мюррей. — Однажды я увидел, что он бежит по улице, держа в руках автомобильный руль, — просто руль, безо всякого автомобиля. Он сказал, что едет в центр».