Иван Ильин. Жизнеописание, мировоззрение, цитаты. За 60 минут

Эта новая элита, новая русская национальная интеллигенция должна извлечь все необходимые уроки из всероссийского революционного крушения. Мало того, она должна осмыслить русское историческое прошлое и извлечь из него заложенный в нем „разум истории“. А история учит нас многому.

1. Прежде всего ведущий слой не есть ни замкнутая „каста“, ни наследственное или потомственное „сословие“. По составу своему он есть нечто живое, подвижное, всегда пополняющееся новыми, способными людьми и всегда готовое освободить себя от неспособных. Это есть старое и здоровое русское воззрение. Его выдвинули еще Иоанн Грозный, осознавший необходимость нового отбора, но трагически исказивший и погубивший его в „опричнине“. К этому воззрению вернулся Петр Великий, выдвинувший на первые и непервые места государства новых людей, начиная от Меншикова и Лефорта, Шафирова и Ягужинского и кончая своими, командированными за границу учениками. С тех пор эта традиция дала России Ломоносова и целые плеяды славных ученых; гениального скульптора Федота Шубина и длинный ряд славных художников из народа: ряд блестящих деятелей екатерининской эпохи — Сперанского, Скобелева, Витте, Губонина. Савву Мамонтова, Третьякова. Лавра Корнилова и его сподвижников.

Здесь есть некое общее правило: человека чести и ума, таланта и сердца не спрашивают о его „предках“, ибо он сам есть „предок“ для грядущего потомства. Качественный, духовный заряд, присущий человеку, выдвигает его на первые места, независимо от его родословной. Потомственная традиция честности, храбрости и служения есть великая вещь, но она не может сделать глупца умным, а безвольного человека призванным организатором жизни. Мы все — от правителя до простого обывателя — должны научиться узнавать людей качественно-духовного заряда и всячески выдвигать их, „раздвигаясь“ для них; только так мы сможем верно пополнять нашу национальную элиту во всех областях жизни. Это требование есть не „демократическое“, как принято думать, а нравственно-патриотическое и национально-государственное. Только так мы воссоздадим Россию: дорогу честности, уму и таланту!..

2. Принадлежность к ведущему слою — начиная от министра и кончая мировым судьею, начиная от епископа и кончая офицером, начиная от профессора и кончая народным учителем — есть не привилегия, а несение трудной и ответственной обязанности. Это не есть ни „легкая и веселая жизнь“, ни „почивание на лаврах“. Темному, необразованному человеку простительно думать, будто „настоящая“ работа есть именно телесная, и только телесная, а всякий душевно-духовный труд есть „притворство“ и „тунеядство“; но человек духовного или интеллектуального труда не имеет права поддаваться этому воззрению. В свое время ему поддались русские народники; перед ним склонился Л.Н.Толстой, надсмеявшийся над духовным трудом в своей революционно- демагогической сказке „Об Иване-дураке“. Призыв Толстого к „опрощению“ был не только протестом против излишней роскоши (что было бы естественно), но и отрицанием всякого „не-физического“ труда. Это воззрение заразило постепенно широкие круги интеллигенции. „Кающийся барин“ не сумел найти меру для своего „покаяния“, он не только стал корить себя за недостаточную склонность к братской справедливости, но заразился культурным нигилизмом в вопросах права, государства, собственности, науки и искусства. Этим была в значительной мере подготовлена большевицкая революция с ее уравнительством в вопросах жилища, питания, одежды, образования и имущества: „уравнивать“ и „упрощать“ — значит снижать уровень и подрывать культуру.

Вести свой народ есть не привилегия, а обязанность лучших людей страны. Эта обязанность требует от человека не только особых природных качеств, подготовки и образования, но и особого рода жизни в смысле досуга, жилища, питания и одежды. Это люди иной душевной и нервной организации, люди духовной сосредоточенности, люди иных потребностей и вкусов, иного жизненного напряжения и ритма. Мыслителю и артисту нужна тишина. Ученому и судье необходима библиотека. Чиновник должен быть обеспечен и независим от управляемых обывателей и т. д. Если это — „привилегия“, то привилегия, вознаграждающая за высший труд и обязывающая к качественному служению. Этой „привилегии“ нечего стыдиться; ее надо принимать с достоинством и ответственностью, не позволяя предрассудку и зависти вливать в душу свою отраву.