Иван Фирсов - Лисянский

«Надежда» тоже подняла флаги, на ванты проворно карабкались матросы. На шканцах в мундирах стояли офицеры, рядом унтер-офицеры и пассажиры. Лисянский кивнул Арбузову, и по его команде матросы троекратно крикнули: «Ура!» «Надежда» ответила тем же. На ее шканцах виднелись камергер Резанов со свитой, Крузенштерн с офицерами. Они приветливо помахивали руками…

Лисянский взял рупор:

— Поздравляю с прибытием в Южное полушарие! — Он взмахнул рукой.

— Ура! Ура! Ура! — вновь дружно прокричали матросы…

«Надежда» ответила салютом из 11 пушечных выстрелов.

На следующий день вся команда переоделась в парадные одежды, началась Божественная литургия с благодарственным молебном. На шканцах выстроились матросы и офицеры, вынесли ендовы с вином, разлили по кружкам и бокалам. Лисянский приказал поднять военный флаг.

— Нынче российские корабли впервые пересекают экватор, — обратился он к экипажу, — нам выпала эта честь. Так будем же верно служить вере нашей, царю и отечеству! За здравие монарха нашего, императора Александра Первого! Ура!

По случаю праздника по приказанию командира «на обед зажарили уток, сварили свежий суп с картофелем и зеленью», прибавив к этому «по бутылке портеру на каждых трех человек».

Когда все сели за праздничный стол, прогремел пушечный салют. До поздней ночи над просторами океана разносились то удалые, то грустные российские песни…

Праздники праздниками, но Лисянский не забывает своих юношеских мечтаний. И хотя эта экспедиция задумывалась компанией как «купеческая», с дипломатической миссией в Японию, командир «Невы» отправился в кругосветный вояж с твердым намерением не упускать ни одного дня без «желания быть полезным отечеству». Каких-либо инструкций или наставлений по научной части Лисянский не получал, но действует как подвижник и опытный мореплаватель.

При выходе в открытый океан, в плавании до Тенерифе и дальше к экватору, каждый день Лисянский производит наблюдения за ветром, температурой воздуха и воды, делает астрономические обсервации, с большой точностью определяет место корабля, его дрейф и подверженность течениям. Результаты наблюдений обобщает и анализирует, вспоминает и сопоставляет с некоторыми данными прежних плаваний, в частности на «Резонабле».

На другой день после пересечения экватора Лисянский обобщил свои первые наблюдения: «Мореплаватели, совершавшие путешествие вокруг света, тщательно занимались наблюдением морских течений. Будучи уверен, что такие наблюдения, наконец, когда-нибудь доведут нас до важных открытий, я с начала своего плавания начал брать дневную разность между вычислениями и наблюдениями, и поставил себе за правило в соответствующих местах этих записей помещать мои рассуждения. Со времени отплытия нашего от Канарских островов до прибытия в полосу переменных ветров или в северную широту 6° морское течение было направлено к югу и к западу. Потом оно переменило направление на северное и восточное и продолжалось до 1°34′ с.ш., когда подул юго-восточный ветер. С этого времени морское течение устремилось большей частью к западу и продолжалось до самого экватора. Из взятых разностей между указанными переменами направления воды видно, что корабль «Нева» на всем упомянутом пространстве увлекло течением около градуса к югу и на столько же к западу».

Уже начальные результаты принесли успех. Русский моряк впервые в мировой практике обозначил в полосе затишья на экваторе в Атлантическом океане течение, идущее в восточном направлении. Этим открытием Лисянский фактически ввел в практику мореплавания и в географическую науку новаторскую идею об экваториальном противотечении. Его наблюдения впоследствии были не раз подтверждены, а затем и обоснованы теоретически, в том числе и отечественными учеными.

Спустя полмесяца на рассвете показался мыс Фрио — восточная оконечность Южной Америки. Произведя вычисления, Лисянский обнаружил расхождение с фактическим положением шлюпа. Он велел принести секстан и взял десяток высот солнца, а вечером произвел серию таких же наблюдений и определил поправки хронометра.

— Несомненно, кроме ветра тут поработало течение, объяснения которому нет ни у Кука, ни у Лаперуза, — пояснил он офицерам и записал в журнал: «Плавание от экватора было довольно поспешным — этому способствовало морское течение… Оно подвинуло корабль «Нева» на 62 мили к югу и на 75 миль к западу…»

Корабли спускались вдоль побережья к югу, направляясь к острову Святой Екатерины. Чем дальше уходили от экватора, тем переменчивей становилась погода, все чаще находили шквалы, гремели грозы. Однажды во второй половине дня ветер стих, далекие берега закрылись туманом, прогремел гром. Ожидая очередной шквал, Лисянский приказал убрать паруса. Через час налетел шквал, перешедший в сильный шторм. Стемнело, на вахту заступил мичман Василий Берх. «Нева» с зарифленными парусами лежала в дрейфе, оставаясь на ветре по отношению к «Надежде». Лисянский спустился выпить чаю. Задремав, он услышал тревожный топот ног.