Иван Фирсов - Лисянский

Не забыл Крузенштерн и своих сородичей: «При таковых мерах скоро бы пришли Россияне в состояние снабжать сими товарами и немецкую землю дешевле, нежели англичане, датчане и шведы, потому что для них построение, оснастка и содержание судов стоит гораздо дешевле и что они покупают товары за наличные деньги».

Далее Крузенштерн предлагал возвысить русский флот посредством дальних плаваний до уровня лучших иностранных флотов. Россия должна догнать иностранные флоты, и в частности, английский флот, в искусстве дальних плаваний. Для этого предлагал брать в Морской кадетский корпус юношей не только из дворян, но и из других сословий. Особенно предлагал он обратить внимание на корабельных юнг.

«Сим образом можно было бы приобресть со временем людей, весьма полезных для государства».

Как видно из основных положений доклада Крузенштерна, думая об интересах державы, на первое место он выдвигает коммерческие дела, и это вполне закономерно. О каких-либо замыслах кругосветного вояжа речи вовсе не велось.

А что же Лисянский? Он по-прежнему живет мечтой о кругосветке. И еще он знал твердо, что жизнь его крепким морским узлом повязана с морем. Будто о нем писал замечательный русский писатель Иван Александрович Гончаров, побывавший в дальнем вояже на фрегате «Паллада»:

«Искренний моряк — а моряки почти все таковы — всегда откровенно сознается, что он не бывает вполне равнодушен к трудным и опасным случаям, переживаемым в море. Бывает у моряка и тяжело и страшно на душе, и он нередко, под влиянием таких минут, решается про себя — не ходить больше в море, лишь только доберется до берега. А поживши неделю, другую, месяц на берегу, — его неудержимо тянет опять на любимую стихию, к известным ему испытаниям».

В крещенские морозы Лисянский встретил в Адмиралтейств-коллегии капитана 1-го ранга Гревенса. Разговорились, вспомнили «Подражислав».

— Карташева не забыли? — спросил Лисянский. — Прошлой осенью застрелился, сказывают, жестоко пострадал от женщин.

— Жаль человека, — грустно сказал Гревенс и переменил разговор. — Слыхал, вы с ним знатно послужили в свое время в британском флоте, где только не побывали! Помните, все грезили вояжами дальними?

— Как сказать, — ухмыльнулся Лисянский, — повидал-то многое, но лишь там, куда службою направлен был, разве что в Соединенных Штатах по своей воле находился. По правде сказать, Карл Ильич, нынче флотская служба малопривлекательна, на Красногорском рейде всю кампанию паруса сушим.

— За чем дело встало, Юрий Федорович, не мешкайте, идите к Синему мосту в Российско-Американскую компанию, — посоветовал опять Гревенс. — А насчет службы я с вами, пожалуй, согласен. Всякий вкус понемногу теряется, глядя на запустение кораблей. А все от высшего начальства равнодушие проистекает.

— Карл Ильич, спасибо за совет, — поблагодарил Лисянский, — насчет компании я уже слыхивал кое-что. Сказывают, флотским офицерам вскорости дозволят переходить на службу для плавания на судах компании, но, видимо, протекция надобна.

— Наилучшая протекция для вас, Юрий Федорович, ваша прежняя служба. Знаю только, что всему голова в той компании Николай Петрович Резанов. Помню, лет пять назад он правил канцелярией в Адмиралтейств-коллегии у графа Чернышева.

Гревенс верно подметил верховенство Резанова в делах компании. После кончины Шелихова Резанов стал фактическим хозяином компании. Он подал Павлу I докладную записку, предложив создать единую монопольную акционерную компанию для развития торговли и поселений в Америке и других землях Восточного океана. Император утвердил его проект, образовал Российско-Американскую компанию. «…По открытии из давних времен российскими мореплавателями берега Северо-восточной части Америки, — говорилось в указе, — начиная от 55 градусов северной широты и гряд островов, простирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг — к Японии, и по праву обладания оных Россиею, Мы всемилостивейше позволяем пользоваться компании всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне на северо-восточном берегу Америки, от вышеозначенного 55 градуса до Берингова пролива и за оный, такоже на островах Алеутских, Курильских и других по северо-восточному океану лежащих… Делать ей новые открытия не токмо выше 55 градусов северной широты, но и за оный далее к югу, и занимать открываемые ею земли в российское владение на прежде предписанных правилах, если оные никакими другими народами не были заняты и не вступали в их зависимость».