Иван Фирсов - Лисянский

Рано утром на третий день офицеры отправились в дилижансе в Лондон. В английскую столицу они приехали удачно, в тот же день ошвартовалась в гавани «Фанни оф Лондон».

Все обошлось благополучно, и наутро, в мундирах, немного волнуясь, они ожидали встречи с русским послом.

Граф Семен Романович Воронцов тридцать лет состоял на дипломатической службе, последние десять — послом в Англии. Тонкий политик, он убедил Екатерину II не уступать перед нажимом правительства Питта-младшего и, действуя решительно, отвел в 1791 году угрозу войны Англии против России. Его брат Александр пребывал президентом коммерц-коллегии, одна сестра, Екатерина Дашкова, — директором Российской Академии наук, другая сестра, Елизавета, побывала фавориткой Петра III… В Петербурге его недолюбливали и Захар Чернышев, и всесильный Григорий Потемкин. Да и сама императрица не могла забыть близости Воронцова к ее покойному супругу. Поговаривали, что Петр III готовился развестись с Екатериной, выслать ее и провозгласить императрицей Елизавету Воронцову, женившись на ней… Однако и в Петербурге, и в Лондоне его ценили высоко. Семен Романович имел дело не только с министрами. Он встречался с членами парламента и военными, крупными торговцами и коммерсантами, часто беседовал с учеными и журналистами, слыл среди лондонцев самым популярным иностранцем.

Воронцов вышел в точно назначенное время, минута в минуту. Поздоровавшись общим поклоном с расположившимися полукругом офицерами, он посмотрел на стоявшего крайним Великого. Тот, четко ступая, подошел к послу и представился:

— Флота ее величества капитан-лейтенант Великой.

Воронцов протянул руку, стоявшие удивленно переглянулись. Для них это было вновь.

— Наслышан про тебя, дружок.

— Имею письмо к вашему сиятельству от Платона Александровича. — Великой передал конверт, поклонился и отошел назад.

Воронцов распечатал конверт, пробежал глазами письмо.

«Милостивый государь мой, граф Семен Романович, — говорилось в письме, — по особливому ее императорского величества соизволению, отправляющийся с прочими морскими офицерами флота капитан-лейтенант Семен Великой…» — Далее ему все знакомо, как обычно, лесть и похвала подателю письма… — «Я надеюсь, что вы будете к нему благосклонны и постараетесь доставить ему скорый случай быть употреблену по желанию его и тем еще больше заслужить и соделаться достойным монарших милостей».

— Милостивый государь мой, — Воронцов посмотрел на Великого и перевел взгляд на остальных офицеров. — Обязанность моя благосклонность и содействие оказывать каждому из вас, без предпочтения. Думаю я, что и вы, господин капитан-лейтенант, того заслуживаете наравне с прочими.

Великой склонил голову и отступил назад.

Пожимая каждому руку, посол иногда задавал вопросы.

— Который годок? — улыбнувшись, спросил он Лисянского, который представлялся последним.

— Двадцать первый, ваше сиятельство, — ответил Юрий не смущаясь.

— В чинах не по годам, бывал ли в деле? — спросил Воронцов.

— Точно так, ваше сиятельство. Все три кампании со шведами сделал.

— Похвально сие. — Лисянский отошел, а Воронцов сказал:

— Господа офицеры, не вы первые волонтерами в Английский флот поступаете. Надлежало бы вас отослать на суда военные, но я так рассудил, что прежде дать вам пообвыкнуться, поосмотреться время. Благо зимой флот его величества больше в гавани отстаивается, да с лордами Адмиралтейства надобно все толком порешить. Прежде вас бывшие начинали с разумения языка английского. Потому и вам сие надлежит начать безотлагательно. Учитесь ревностно, помятуя о пользе Отечеству прежде всего.

Посол сделал паузу и закончил:

— Наши чиновники посольские дадут рекомендации, где жить вам по средствам. Посольство навещайте раз в неделю. Не забывайте веру православную, — Воронцов кивнул на стоящего чуть в стороне священника, — прошу любить протоиерея нашей церкви при Лондонской миссии отца Александра.

Воронцов слегка поклонился и вышел…

По совету посольских чиновников Лисянский и Баскаков сначала наведались в Гринвич, но потом перебрались в лондонский пригород Комбервелл. Поселились они в пансионе Смита за шесть гиней в месяц. Первую поездку совершили в Вулвич, осмотрели досконально знаменитые верфи, мастерские, хранилища. Решили осмотреть самое примечательное в Лондоне и окрестностях. Посетили Шекспировскую галерею, затем Вестминстерское аббатство, знаменитую крепость-тюрьму Тауэр с музеем.