Михаил Ромм: Я болею за «Спартак»

Спортивной прессы не существовало, общая печать таким «пустякам», как спорт, не уделяла ни строчки. Для футбола, как и для других видов спорта, это было время изустных преданий.

Помню, как летом 1903 года я ехал на велосипеде по твердым утоптанным дорожкам в подмосковной дачной местности Быково. Огромные сосны выпускают из-под заборов на дорожку толстые змеи корней, и на них, если ехать медленно, приятно потряхивает в седле. Я тороплюсь на футбольный матч. Пересекаю железнодорожный переезд и по пыльной улице добираюсь до большого ровного поля, где в наши дни приземляются воздушные лайнеры. Поле покрыто вытоптанной травой, глубокие колеи проезжей дороги пересекают его по диагонали. Часть поля огорожена канавками, заменяющими боковые и лицевые линии. Ворота состоят из трех жердей, сеток нет.

Футболисты переодеваются, сидя прямо на земле. Это наша команда «Быково» и гости из Сокольников, две единственные русские футбольные команды в Москве. В Сокольниках, на Ширяевом поле, есть площадка и даже ворота с сетками, правда, не веревочными, а сплетенными из узких жестяных полос. Думается, что это была единственная в то время пара футбольных ворот в Москве.

Мы, мальчишки, с благоговением смотрим, как игроки натягивают «настоящие» бутсы с шипами на подошвах, завязывают их длинными крепкими шнурками, перехватывая крест-накрест подъем и лодыжки, закладывают под чулки щитки, чтобы защитить голень от ударов. Ни одна подробность не ускользает от жадного мальчишеского внимания. Тут же поблизости лежит на земле новенький, блестящий, туго набитый мяч!

Быковцы, как и ширяевцы, — представители первого поколения русских футболистов, предтечи тех, кто сегодня, через 59 лет, 13 октября 1963 года, защищает в Лужниках спортивную честь Советского Союза против сборной Италии. Запомним их имена — они это заслужили. Быковцы — братья Виктор и Роман Серпинские, Саша Скорлупкин, вратарь Баньолесси, высокий стройный, черноволосый, ширяевцы — вездесущий центральный полузащитник Машин и братья Розановы, Федор и Петр, рослые, крепкие — вот и все, кого я сейчас могу припомнить.

Как зародился футбол в Москве? От англичан, служивших на московских фабриках инженерами, бухгалтерами, конторщиками, или был завезен из Петербурга, где он появился уже в 1897 году? Трудно сказать, но одно несомненно: в Россию, как и в другие страны Европы, он проник из Англии. Недаром 26-го октября 1963 года, в столетний юбилей этой игры, именно английской национальной сборной была предоставлена честь выступать против сборной команды мира.

Ровно сто лет назад, 23 октября 1863 года, в маленькой лондонской таверне на Куинс-стрит собрались представители клубов и школ, практиковавших футбол, и после жарких споров разделились на две группы — сторонников игры только ногами и сторонников игры и руками и ногами. Первые разработали правила, которые легли в основу современного футбола и основали Английский футбольный союз, вторые стали родоначальниками игры в регби.

Вскоре предприимчивые английские дельцы почуяли, что футбол, быстро завоевавший популярность, может стать доходным предприятием, и уже в 1885 году в Англии появились первые профессиональные команды. А затем футбол перешагнул через Ламанш. Английские моряки, коммерсанты, инженеры занесли его к своим ближайшим соседям — в Данию, Голландию, Францию, Испанию; и футбольная «эпидемия» охватила Европу.

Но вернемся к скромному быковскому полю, на котором уже идет ожесточенное сражение. Мы, мальчишки, стоим у ворот и «болеем», страстно болеем за «наших», чье футбольное искусство, довольно-таки, как я сейчас вспоминаю, примитивное, кажется нам верхом совершенства. Когда же и нам выпадет счастье надеть футбольные бутсы?

Это счастье пришло скорее, чем мы ожидали: уже следующим летом Саша Скорлупкин, центральный нападающий быковцев, организовал две детские команды. Этот невысокий, стройный, голубоглазый паренек, студент-путеец, был, вероятно, первым общественным тренером в Москве в те времена, когда слово «общественный» в современном его понимании еще не существовало и когда о тренерах еще ничего не слыхали. Он обладал двумя незаменимыми качествами — терпением и дружелюбием. Из меня он упорно старался сделать нападающего — эта «должность» уже тогда была дефицитна в русском футболе. Но его старания остались втуне, я был рожден для роли защитника.

Тренировались мы с неутомимым прилежанием, готовы были бить мяч с утра до вечера. Не осуществилась еще только мечта о настоящих бутсах: играли в чем попало. Когда я разбил вторую пару ботинок, мать отвела меня к сапожнику, и он обшил носки толстой кожей. Получилось нечто по форме похожее на широконосые лапти. Мои сверстники называли их «броненосцы». Вряд ли даже Хусаинов смог бы продемонстрировать в них высокий класс футбольной техники.