Савва Морозов - Крылатый следопыт Заполярья

— В вашем деле я пока новичок, товарищи полярники, — начал маститый исследователь гор и пустынь Средней Азии.

И столь проникновенно заговорил о подводном хребте, что казалось, вот-вот на какое-то мгновение льды расступятся и далекие горы Ломоносова вынырнут со дна на поверхность океана.

Держал речь и Черевичный. Не был рожден оратором наш деловитый и стремительный командир. Но мы от души аплодировали его скороговорке.

А потом в палатках, чокаясь шампанским, закусывая тортами — гостинцами с Большой земли, дружно провозгласили тост:

— Арктика теперь наша. Время собираться в Антарктиду!..

О чем только не говорили мы с Иваном Ивановичем, когда вернулся он из Антарктиды вместе со своим авиаотрядом, участвовавшим в Первой континентальной экспедиции. Каких только рассказов с яркими характеристиками событий и людей я от него не наслушался. Но больше всего запомнились такие слова Черевичного:

— Сроду Библией не зачитывался, а вот, представь себе, вспомнил Адама — прародителя человечества. Хорошо было ему — первожителю Земли: климат в субтропиках благодатный. Не то что нам — новоселам ледяного материка. К тому же Адаму на каждом шагу давал ценные руководящие указания господь-вседержитель, да и Ева, верная подруга, была рядышком. А мы, атеисты, только на себя могли рассчитывать. Ну, понятно, и скучали по нашим Евушкам, — далеко остались они, за экватором.

Иван Иванович ласково глянул на жену, хлопотавшую у стола, наспех накрытого в просторном номере одной из гостиниц Риги. Сюда, на встречу с вернувшимся полярником, съехались близкие, друзья.

Счастливая, помолодевшая, Антонина Дмитриевна говорила:

— Раньше, бывало, мы с Ваней на юг ездили отдыхать после Арктики. А теперь после южной зимовки, куда собираться и не знаю. Ты, отец, как, еще не решил?

— Да куда-нибудь на дрейфующую СП, мамочка. Закажем себе по радио палатку-люкс, — весело откликнулся Иван Иванович и обратился ко мне:

— Арктика супротив Антарктиды не то чтобы санаторий. Но все-таки… Знаешь ли, прав был Моусон, когда назвал шестой континент проклятой страной, царством пурги и ветров. А уж он-то, Дуглас Моусон, там, на Крайнем Юге, одним из пионеров был.

Помолчав с минуту, Черевичный заключил:

— Однако и в проклятой стране сумели обжиться русские мужики.

Словно в подтверждение последних слов, двери распахнулись, и в комнату шумной ватагой ввалился едва ли не в полном составе Первый антарктический авиаотряд. Были тут пилоты Алексей Каш, Гурий Сорокин, Николай Поляков, штурманы Дмитрий Морозов, Владимир Тулин, Михаил Кириллов, механики Алексей Зайцев, Василий Мякинкин, Михаил Чагин, Александр Мохов, Иван Шмандин, радисты Алексей Челышев, Герман Патарушин — давние мои знакомцы по Арктике.

Постараюсь теперь восстановить в хронологической последовательности все наиболее существенное о жизни и работе первых советских авиаторов, начавших летать за Южным полярным кругом.

Экспедиция Академии наук и Главсевморпути, снаряженная в связи с участием СССР в проведении Международного геофизического года, отправилась из Калининграда в конце 1955 года на двух дизель-электроходах — «Обь» и «Лена». Корабли эти, построенные специально для ледового плавания, успели показать себя в морях Арктики. Добротной современной техникой был представлен и воздушный транспорт: в трюмы и на палубы в разобранном виде погрузили самолеты ИЛ-12, ЛИ-2, АН-2, вертолеты МИ-4. Штурманы везли с собой аэронавигационные приборы, переконструированные с учетом особенностей южного полушария, карты звездного неба, в котором вместо привычной северянам Полярной звезды светит Южный Крест.

Машины дооборудовались на заводах некоторыми специальными устройствами применительно к особо суровому климату Антарктиды. Однако вследствие спешки (времени на сборы экспедиции оставалось в обрез) отряд Черевичного не получил самого главного — турбокомпрессоров и пороховых ускорителей, крайне необходимых для взлетов с высокогорных плато, где в разреженном воздухе резко снижается мощность моторов.

Не лучше, строго говоря, был снаряжен и наземный транспорт экспедиции: тракторы-тягачи, гусеничные вездеходы, отправляемые на кораблях в Антарктиду для санно-тракторных поездов, до сей поры были испытаны только в средних широтах.