К. Осипов - Богдан Хмельницкий

Разгром под Берестечком ознаменовался одним эпизодом, свидетельствующим о том, что далеко не все были захлестнуты паникой; многие бойцы, не будучи в силах пресечь панику среди своих товарищей, сумели мужественно встретить смерть. В то время как поляки правили свою кровавую тризну, 300 козаков засели на небольшом островке и хладнокровно отражали все атаки вдесятеро сильнейшего врага. Все предложения сдаться козаки гордо отвергали; в летописи Симоновского говорится, что «для уверения себя в нещадении живота (кое им обещевано) и всего дражайшего в жизни вынимали из карманов своих и поясов все, что ни было золотое и серебряное, и бросали его в воду» [147] П. Симоновский. Краткое описание о козацком малороссийском народе и о военных его делах […]. «Чтения в имп. обществе Истории и Древностей российских», 1847, № 2, стр. 55. .

Наконец остался только один козак. Он забрался в лодку и три часа отбивался простой косой, как выражается летописец, «противу всего польского войска». Король обещал ему жизнь, но он не принял этого дара. Простреленный 14 пулями, он защищался до тех пор, пока его не пронзили копьем.

В момент, когда готовилась грандиозная схватка под Берестечком, на всем пространстве Речи Посполитой происходили народные волнения. Сильное брожение имело место в Познани, где польские крестьяне пытались последовать примеру своих украинских собратьев, не желавших долее мириться с панским ярмом.

Произошли волнения и на западных окраинах Речи Посполитой. Под Краковом во главе движения встал молодой обедневший шляхтич Костка. Это был человек несколько авантюристического склада, что видно хотя бы из того приема, к которому он прибег. Он похитил королевскую грамоту на имя некоего Наперского, разрешавшую производить вербовку войска, и с этой грамотой, обещая к тому же помощь Хмельницкого, стал сзывать народ на борьбу против шляхтичей. Измученный люд начал стекаться к нему, но на первых же порах Наперский-Костка подвергся нападению польских драгун и был взят в плен.

Он проявил изумительное мужество. Его «пытали, привязывая ногами к помосту, а руками к потолку, — сообщает один историк, — вытягивали суставы, потом прижигали свечами бока и брызгали серою на грудь… Его приговорили посадить на кол… Когда он увидел орудия ожидавшей его казни, все заметили, что ужас отразился на лице его, однако он оправился и быстрыми, твердыми шагами пошел на лютую смерть, как будто такого рода смерти он всегда и давно уже ожидал для себя».

После событий под Берестечком начавшиеся во всем польском государстве волнения стали угасать.

Между тем король с главными польскими силами двигался из Берестечка по направлению к Кременцу. «Он в пути своем не иное что, как страшное позорище видел! — восклицает Симоновский. — Дороги покрыты были мертвыми телами и леса тех же бедственных наполнены трупами и полумертвыми, которые по замешательстве своем спрятались в густейшие места, где многие чрез несколько дней не имели другой пищи, кроме коры из древа; многие так ослабели, что убегать уже более не в состоянии были» [148] П. Симоновский. Краткое описание о козацком малороссийском народе и о военных его делах […]. «Чтения в имп. обществе Истории и Древностей российских», 1847, № 2, стр. 56. .

Слыша приближение польских всадников, многие беглецы заползали в кусты и овраги, чтобы избежать смерти от рук неприятеля. Король приказал подбирать и кормить этих голодных; как замечает польский летописец, «они были еще годны, чтобы снова служить дворянству». Из этих же соображений паны желали избежать полного опустошения страны и призывали народ к покорности и умиротворению.

Успокоительные манифесты поляков плохо воспринимались населением. Правда, король велел щадить бежавшее население, но и тут не всегда выходило одинаково: так, например, князь Иеремия перебил под Дубно три тысячи больных, усталых людей, а Калиновский если и щадил беглецов, то приводил их в лагерь на арканах привязанными за шею к седлам.

Даже в этот тяжелый момент украинский народ не склонил головы перед захватчиками. Продвигаясь в глубь страны, польская армия всюду встречала отчаянное сопротивление населения. Лишившаяся войска и вождя, без союзников и без средств, Украина была беззащитна перед нашествием стотысячной польской армии. Казалось, ничто не может спасти ее от нового порабощения. Этого, однако, не случилось: украинский народ вновь проявил свою непреклонную решимость добиться национальной независимости, свое гордое стремление к иной, лучшей жизни.