К. Осипов - Богдан Хмельницкий

Однако вскоре после этой беседы гетман узнал, что из его стана Любовицкий отправился в Бахчисарай, везя туда другое письмо польского короля с убеждениями предпринять немедленный набег татар на Украину. Это много способствовало тому холодному приему, который встретил у Хмельницкого Ляндскоронский, спустя некоторое время прибывший к нему. В апреле 1657 года приехал третий посол короля, иезуит Станислав Беньевский, и увез от гетмана заявление, зналогичное тому, которое было прежде сделано Любовицкому.

Вероятно, Хмельницкий поступил так из соображений обычной осторожности: он опасался новой войны с Польшей, потому что не знал, какую позицию займет теперь Москва.

Показательно в этом смысле донесение, отправленное в Москву киевским воеводой Андреем Бутурлиным в ноябре 1656 года. Бутурлин писал, что, узнав о Виленском договоре, козаки полагают, что «твой государев есть на них гнев, и чают, что ты, великий государь, указал их по-прежнему польскому королю отдать и велел на них итти войною».

Из этих слов можно представить себе, в каком смятении находилась Украина и какие слухи рождались в ней по поводу нежданной дружбы Москвы с Польшей. Естественно, что Хмельницкий счел нужным в беседах с польским послом всячески избегать конфликта ввиду неясности создавшейся обстановки.

Мало того, что Хмельницкий снова опасался Польши, но и другие державы грозили ему. Австрийский император требовал подчинечия польскому королю, угрожая послать сильное войске против Украины. Турция тоже предупреждала, что окажет Польше военную помощь. Крымский хан сперва сделал попытку оторвать Украину от России, добился даже личной встречи с Хмельницким, но, потерпев полную неудачу, стал яростным врагом Украины.

Московский толмач Пилип Немичев доносил в 1656 году из Крыма, что к хану приезжали послы Хмельницкого и просили отменить посылку орды в помощь полякам. Им отвечали, «що хан не пиде на украинные города, а на Хмельницкого де им не ити не уметь, потому как Хмельницкой отстал от польского короля, и они на него стояли многие лета и от польского короля высвободили для того, что хотел де он, Хмельницкой, со всем войском запорожским служить ему, крымскому хану, а отныне де он отстал и за то де он им грубен».

Со всех сторон грозили враги.

— Тесно мне отовсюду, — повторял Хмельницкий.

А уверенность в Москве пошатнулась: после Виленского мира гетман начал опасаться, как бы московский царь, прельстясь обещанной ему после смерти Яна-Казимира короной, не пожертвовал Украиной.

Как было не искать еще союзников! Если бы удалось нанести решительный удар Польше, все изменилось бы. И вот 7 сентября 1656 года был подписан договор между Хмельницким и трансильванским князем Юрием Ракочи, а в январе 1657 года в городе Шамос-Уйваре был заключен тройственный союз, преследовавший цель раздела Польши. От Украины присутствовали Самойла Богданов и генеральный обозный Ковалевский. По этому договору Швеция получала при разделе Речи Посполитой северную и центральную Польшу, Трансильвания — Литву и Галичину, Хмельницкий — Подолию и Волынь.

Немедленно по заключении договора шведский король и князь Ракочи открыли военные действия. Хмельницкий послал в подмогу Ракочи 12 тысяч козаков под командой полковника Ждановича (Жданова).

Известие обо всем этом было встречено в Москве с большим неудовольствием. В ноябре 1656 года Бутурлин посылал в Киев соглядатая Алексея Мискова. Тот привез тревожные вести: гетман-де недоволен, что царь не дал его послам целовать руку, а польским дал; и вообще гетман только ждет первого гнева царя, чтобы воевать против Москвы, хотя козаки и «черные люди» попрежнему преданы Москве [216] Акты, относящиеся к историй Южной Западной России, т. III, Cпб., 1861, стр. 549. .

В связи с такой информацией из Москвы отправили к Хмельницкому специального посланца. В декабре 1656 года поехал стрелецкий голова Абрам Лопухин с заверениями, что переговоры Москвы с Польшей не принесут Украине никакого вреда [217] Акты, относящиеся к историй Южной Западной России, т. VIII, Cпб., 1875, стр. 387. . Богдан счел нужным объясниться. 13 марта 1657 года он написал Алексею Михайловичу длинное письмо, в котором категорически отрицал толки о его намерении отпасть от Москвы. «И мы вам, великому государю… и в прошлых грамотах о тех хитростях Ляцтких объявляли, — писал гетман, — что они с вами, великим государем… поступают хитро и не по правде, и что они того договору в совершенье никогда не приведут».