Филипп Голиков: Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

Сегодня в наших «Известиях» такая заметка: «Из д. Борисовой. Комиссия для проведения в жизнь поимущественного налога плохо провела оценку имущества каждого домохозяина. У нас в деревне имущество, стоящее от 3 до 7 тысяч рублей, ценилось в 300 рублей».

Для меня каждая весточка из родной деревни, словно хлеб насущный. Прочитал эти три строчки и задумался. Каково-то отцу, сколько там у него недругов!

Занимаемся целыми днями. Гимнастерки почти не просыхают от пота. В отряде много дружинников вроде меня, т. е. необученных. А время не ждет, надо поторапливаться. Скоро в бой.

Несет наш отряд и караульную службу. Однажды, еще до того как я освоился с винтовкой и узнал караульные правила, меня вместе с напарником назначили охранять ночью Шадринский мост через Пышму. Напарник — молодой рабочий, доброволец, как и я. Правда, он умел уже заряжать оружие. С его помощью и я, вкладывая в магазин один патрон за другим, зарядил винтовку. Остаток патронов — нам дали по пятнадцать штук — рассовали по карманам и двинулись на пост.

Подошли к мосту. Сменили старых часовых. Настроение у нас тревожное. В любой момент можно ожидать визита незваных гостей. Кто знает, не попытаются ли враги тайно подвезти оружие скрывающимся в городе контрреволюционерам.

И вдруг часов в двенадцать по деревянному настилу застучали копыта. Прислушались — скрипит телега.

Мы — винтовки наизготовку. Молчим. Решили подпустить поближе. Когда телега поравнялась с нами, напарник крикнул:

Кто едет?

Подводчик ответил, что с дровами. Остановили его, стали допрашивать: откуда, зачем? Говорит, на базар, Но полного доверия у нас к нему не было. Мы сгрузили дрова, обшарили воз, обыскали мужика и только потом разрешили ехать дальше. Подводчик крепко ругался. Однако мы считали, что поступили правильно…

Больше всего люблю стрельбу. Ходим стрелять каждый день. До стрельбища версты две. Всю дорогу поем «Вихри враждебные», «Смело, товарищи, в ногу» и другие революционные песни.

Помимо учебы и караулов, участвуем в обысках квартир у подозрительных элементов. Обыски порой не такие безрезультатные, как тогда на мосту.

Охраняем гарнизонный продовольственный склад, который разместился в нижнем этаже духовного училища. До чего же в нем много крыс! Когда после смены приляжешь отдохнуть, бегают прямо по тебе. Ночью патрулируем по городу. В общем дел хватает…

Теперь напишу о самом радостном за последние дни.

Позавчера зашел в уездный Совет. Иду по коридору и прямо навстречу мне — отец.

Я не предполагал, что он в Камышлове, а он не знал, что я в Красной Армии. Расцеловались мы с ним и разговорились тут же, в коридоре. Мимо нас снуют люди, кто-то здоровается, кто-то толкает. Но мы никого не замечаем.

Отец мне всегда казался строгим, суровым и даже раздражительным, когда я плохо решал задачки по арифметике. А тут он был таким ласковым, каким я его раньше не видел. Мой поступок одобрил. Несколько раз, глядя на меня, повторил: «Правильно, правильно, Филипп».

Он всегда меня так называет, с самого детства,

Недавно напечатан декрет товарища Ленина о военных комиссариатах.

У нас уездным военкомом стал Макар Васильевич Васильев. В городе он недавно, но его уже все знают, и трудовой люд относится к нему с уважением.

Товарищ Васильев из промышленных рабочих — литейщик. Ему 30 лет. Уже год состоит в партии, а революционной работой стал заниматься еще раньше. Его арестовывали, судили… Всю войну был на позиции. После революции солдаты избрали товарища Васильева командиром 6-го Сибирского корпуса, штаб которого расформировался в Камышлове в начале года.

Еще я знаю двух членов военной коллегии — товарищей Брюханова и Жукова. Николай Николаевич Брюханов — крестьянин села Знаменского, что недалеко от Камышлова. Недавно председательствовал в волостном исполкоме, и враги Советской власти решили с ним расправиться. Однажды вечером, когда Николай Николаевич сидел с семьей за ужином, в окно бросили ручную гранату. Погибла почти вся семья. Сам Брюханов был ранен.

Василий Данилович Жуков — камышловец, слесарь железнодорожного депо, старый коммунист-подпольщик.

На таких можно положиться. Они жизни не пощадят, чтобы защитить революцию.

Комиссариат агитации и пропаганды упразднен. Зато создан комиссариат народного образования. Комиссаром Бажов. Был учителем духовного училища. Я лично с ним не встречался, но люди, знающие товарища Бажова, отзываются о нем хорошо.