Елена Дубинец: Князь Андрей Волконский. Партитура жизни

В последние годы начали один за другим появляться публикации-воспоминания о Волконском тех, кто его знал в период жизни композитора в России. Воспоминания как дружеские и позитивные [8] Дружинин Ф. Воспоминания: Страницы жизни и творчества. Москва, 2001. , так и наполненные не всегда обоснованным критицизмом [9] Маркиз Л. Андрей Волконский и Филипп Гершкович // Смычок в шкафу. Москва, 2008. С. 153–172. . В ряду воспоминаний выделяется книга Марка Пекарского [10] Пекарский М. Назад к Волконскому вперед. Москва, 2005. (Отметим, что некоторые истории, описанные Пекарским, были повторены Волконским и для нас, поэтому они тоже вошли в нашу книгу.) , близко дружившего с Волконским и многократно посещавшего его во Франции.

Сам Волконский подобными публикациями гордился, но в разговоре с нами нередко напоминал, что в них встречаются ошибки, и стремился как можно подробнее рассказать о том, что накопилось в его памяти за 75 лет бурной жизни. Сейчас, после кончины Андрея Михайловича, наверняка будут опубликованы мемуары тех, кто его знал и любил. Однако только та книга, которую вы держите в руках, запечатлела его собственные мысли [11] Помимо записанных нами бесед, в книгу включены фрагменты из нескольких ранее опубликованных интервью. .

В ней, как сквозь волшебную призму, постепенно проступает незаурядная личность нашего героя: чрезвычайно эрудированного и по-детски восторженного в одних случаях, рассуждающего односторонне и недружелюбно – в других. Мы не хотели во что бы то ни стало превратить нашего героя в незапятнанный идеал. Волконский предстает на последующих страницах таким, каким он был: блистательным, всезнающим, остроумным собеседником и одновременно бескомпромиссным и безжалостным критиканом; глубоким мыслителем и душевным другом; восторженным и обиженным; феноменально одаренным в искусстве и до педантичности занудным в быту; готовым отдать последнее друзьям и их знакомым и разгромить тех, кто ему неблизок.

Волконский искренне и наивно верил в то, что его рассказы о старинной музыке представляют собой чрезвычайную ценность, в особенности для российского музыкознания. Оторванный в силу состояния здоровья не только от России, но и от музыкальной науки, он недооценивал тот прорыв в изучении старинной музыки, который был совершен ее исследователями в последние десятилетия, в том числе и в России. Считал, что должен оставить после себя именно эти тексты – его «воспоминания» о музыке того периода, который его больше всего интересовал в последние годы жизни. Воспоминания, основанные в первую очередь на глубинном знании этой музыки, а также на знакомстве с отдельными источниками научной литературы о ней. Именно записывать «диктовку» Волконского о старинной музыке был приглашен в мае 2008 года студент Московской консерватории Иван Великанов (которому мы чрезвычайно признательны за помощь и поддержку, а также за предоставленные расшифровки записанных им «диктовок»), и продолжить его работу спустя несколько месяцев должны были мы.