Василий Чуйков - Конец третьего рейха

Фриче.Не понимаю. Кто, где может причинить ущерб? Кто решится на эксцессы?

Соколовский.И наши отдельные бойцы и немецкое население могут проявить, жестокость к вам за действия гестапо и тому подобное…

Фриче.Да, возможно.

Соколовский.У нас все предусмотрено, объявлено. Есть комендант Берлина советский генерал Берзарин. Созданы районные комендатуры. Они примут все меры. Есть ли у вас другие пожелания?

Фриче.Я вам писал письмо как последний ответственный представитель правительства. Я написал его, чтобы предотвратить кровопролитие.

Соколовский.Ваш вынужденный жест нам понятен.

Фриче.Я бы хотел расширить документ, для чего мне нужно связаться с Деницем.

— В десять часов утра, — сообщил я. — Дениц обратился к армии и народу с заявлением, что он принял руководство и до конца продолжает борьбу с большевизмом, а также американцами и англичанами, если они будут мешать. Но нам он не страшен!

Фриче.Я этого не знал.

Окончательно уточнив условия капитуляции, мы расстаемся с ним. Все задумчивы: не подставное ли это лицо? Хоть враг повержен, все равно чувствуешь к нему недоверие. Рассуждаю вслух:

— Дениц объявил Гиммлера предателем. Берлин капитулировал отдельно. Но, в общем, мы их доконали. Какой же у них развал и разброд, если Геббельс хотел ориентироваться на нас…

Все поняли мою иронию и засмеялись.

Звонок телефона. Начальник штаба армии сообщил: наши части встретились с ударной армией генерала Кузнецова. Бой в районе рейхстага, имперской канцелярии и во всём Тиргартене закончился. В Берлине стало тихо.

Я сообщил об этом всем присутствующим на КН.

— Наступает конец войны, — возбужденно сказал Василий Данилович Соколовский.

— Да, закурим трубку мира!

В полдень берлинский гарнизон, а также войска СС, охранявшие имперскую канцелярию остатка гитлеровского правительства, капитулировали.

Мы вышли на улицу. Вокруг тишина, от которой мы так отвыкли. С непривычки она кажется звенящей. II вдруг мы услышали, как где-то недалеко чеканит шаг строй. Даже не верится, что это наши гвардейцы могут маршировать так торжественно. Из парка Тиргартен идет рота 79-й гвардейской стрелковой дивизии. Роту ведет гвардии капитан Н. И. Кручинин. Он только что закончил очистку восточного бункера от фашистов, пытавшихся еще сопротивляться. Там был сделан последний выстрел в полосе 8-й гвардейской армии. Последний выстрел — и гвардейцы вышли из боя на центральную улицу Берлина строевым шагом. Какая выправка, сколько радости на лицах воинов-победителей!

Нет, я, кажется, еще никогда не видел такого строя. Шаг в шаг, нога в ногу, плечо к плечу. Богатыри земли русской идут по Берлину! И вдруг песня песня широкая, певучая, наша русская. Она плывет по еще дымящимся улицам города, где когда-то созревали планы главарей третьего рейха о мировом господстве.

Я смотрю на лица бойцов, усталые и радостные. Вот оно, настоящее счастье солдата!

Кончилась война. Пройден большой и трудный путь.

Если бы все траншеи, окопы, ходы сообщений, по которым довелось ходить в годы войны, если бы все маршруты стремительных маршей и обходных маневров соединить в одну прямую линию, она опоясала бы весь земной шар по экватору. И я горжусь, что это расстояние я прошел вместе с воинами армии — под вражеским огнем, через водные рубежи и заминированные поля.

То, что выпало в эту войну на долю наших воинов, всего советского народа, никогда еще не выпадало ни чью долю. Эта война была самой кровопролитной и разрушительной из всех войн в истории человечества. Что мы, пережившие ее испытания, можем и должны сказать нашим детям, внукам, всем грядущим поколениям?

Каждая строчка этих воспоминаний — результат моих наблюдений, переживаний и размышлении, норой, может быть, субъективных, но всегда искренних. Я говорил, говорю и буду говорить о войне без утайки все, что думаю, что тревожит мою душу.

Зловещее пламя минувшей войны взметнулось из центра Европы, из гитлеровской Германии. Сколько страданий, какие жертвы понесли народы, чтобы погасить его! Десятки миллионов убитых и искалеченных, многие тысячи городов, сел, поселков разрушены и сожжены.

Наибольшие жертвы понес советский Народ, потому что главную тяжесть удара военной машины Гитлера приняли на себя мы, советские люди. Война прошла по нашей земле от западных границ до Москвы и Ленинграда, до Нижней Волги и обратно. У нас есть полное моральное право судить и агрессора, и тех, кто развязал ему руки.