Василий Чуйков - Конец третьего рейха

Я сделал несколько шагов к ним навстречу. Вдруг один из парламентеров упал. Послышались выстрелы, и пули завизжали вокруг меня. Я не успел принять мер предосторожности. Почувствовал удар в левое бедро и коленный сустав. После этого я упал, сильно ударился головой о панель.

Очнулся уже около своей автомашины. Оказывается, ординарец, рискуя жизнью, вытащил меня из зоны огня. Вместе с шофером они подняли меня в автомашину. Нога висела, как плеть, но особенной боли я не чувствовал, только в голове шумело. Я сказал: „Везите к комдиву“ — и снова впал в забытье. Пришел в себя, когда мне сделали укол. Надо мной склонились полковник Марченко и генерал Рыжов. Посмотрев на свои ноги, я не узнал свою левую: вместо сапога и брюк увидел белую чурку с красными кровавыми пятнами. В глазах рябило, лица людей расплывались. Я рассказал по порядку все, как было…»

После того как генерал Рыжов доложил мне о случае с Берсеневым, стало совершенно ясно, что в гарнизоне Берлина произошел раскол: одна часть солдат и офицеров готова сдаться на милость победителя, другая, состоящая из оголтелых нацистов, не только сама не идет на капитуляцию, но и силой оружия пресекает попытки других к сдаче. Кто из них возьмет верх, зависит от наших действий. Ясно только одно, что наступившее затишье в связи с переговорами с Кребсом, нацисты используют для усиления своего влияния на осажденный гарнизон. Нам нужно скорее нанести еще удар посильнее, и сопротивление врага будет сломлено. Возможно, даже с помощью тех, кто готов к капитуляции.

Звонок из штаба фронта. Маршал Жуков сообщил, что ко мне выехал его заместитель генерал армии Соколовский. Командующий попросил уточнить данные о Гиммлере, узнать, где Риббентроп, кто сейчас начальником генерального штаба, где труп Гитлера. И еще вопросы, вопросы…

Отвечаю то, что знаю из разговора с Кребсом. Остальное надо еще вытягивать из него. А он не особенно разговорчив на эти темы: на каждый вопрос отвечает предельно кратко и уклончиво. Его положение не из легких. Он знает, что уговорить нас, заставить поверить Геббельсу и Борману невозможно. Но его послали за этим, и он упорно добивается своего. Мы, ведя переговоры, можем сами решить только один вопрос — принять капитуляцию. Мы с большим удовольствием выпроводили бы Кребса обратно к Геббельсу, чтобы затем силой оружия заставить войска сдаться и капитулировать. Но Москва приказала ждать.

Вернувшись в комнату переговоров, задаю вопросы Кребсу:

— Где труп Гитлера?

— В Берлине. Сожжен по завещанию. Это совершилось сегодня.

— Кто начальник штаба вашей ставки?

— Йодль, а Дениц — новый верховный главнокомандующий, оба в Мекленбурге. В Берлине только Геббельс и Борман.

— Что же вы раньше не сказали, что Дениц в Мекленбурге?

Кребс молчит.

Беру трубку, вызываю маршала Жукова и докладываю:

— «Верховный главнокомандующий» гросс-адмирал Дениц находится в Мекленбурге, там же рядом и Гиммлер, которого Геббельс считает предателем. Герман Геринг якобы болен, находится на юге. В Берлине только Геббельс, Борман, Кребс и труп Гитлера.

Маршал Жуков говорит, что эта путаница, неразбериха с посылкой парламентеров к нам, в Берлине, а на западе и на юге — к союзникам задерживает решение нашего правительства. Но ответ скоро будет и, наверное, с требованием полной капитуляции.

Кребс слышал мой разговор с Жуковым: я не стеснялся высказывать при нем свои мысли. Положив трубку, обращаюсь к нему:

— Значит, основные военные деятели в Мекленбурге, а в Берлине Геббельс и Борман остались выполнять волю фюрера. Какую?

— Они хотят прекратить войну, но только после признания вами правительства, созданного согласно воле фюрера.

— То есть правительства, которое не хочет ни мира, ни войны?

Кребс задумался, потом сказал:

— На том участке, где огонь, я согласен его прекратить.

— Зачем это надо, раз ваше так называемое правительство не идет на капитуляцию? Вы хотите, чтобы еще лилась кровь?

— Я хочу все сделать, и как можно скорее, чтобы было признано одно легальное правительство в Берлине, чтобы не появилось еще какое-то нелегальное правительство.

— Если вы не капитулируете, то наши войска пойдут на штурм, а там разбирайся, где легальное, а где нелегальное правительство.

— Поэтому мы и просим перемирия.

— А мы требуем капитуляции! Обращаюсь к Кребсу:

— У вас есть еще какие-либо документы, кроме предъявленных?

— Тут есть приложение — состав правительства, о котором я вам доложил, — и он протягивает мне еще бумагу, в которой указываются члены кабинета, уже названные в завещании Гитлера.