Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Наша встреча с президентом Валенсой состоялась по его инициативе, но уже весной 1992 года, когда он прибыл с визитом в Российскую Федерацию. Беседа была живой и интересной, мы хорошо понимали друг друга, когда сопоставляли положение с реформами у нас и в Польше. Согласились и в том, насколько проще быть в оппозиции, чем нести реальную ответственность за безопасность страны и благосостояние народа. После встречи в коротком совместном интервью Валенса, в частности, сказал: «Я ученик Горбачева…»

Человек во все времена

В беседе с президентом Валенсой, как и с Мазовецким, Бальцеровичем, Михником, другими польскими деятелями, я неизменно подчеркивал свое глубокое уважение к Войцеху Ярузельскому как к политику и человеку. И сегодня считаю, что Польша многим ему обязана. Прежде всего тем, что удалось относительно плавно, в основном мирно, бескровно сменить модель общественного развития, а это предприятие отличается чрезвычайной сложностью и взрывоопасностью.

Могу сказать, что горжусь своей дружбой с ним. Войцех Ярузельский — из тех, кто остается человеком во все времена.

Меня часто спрашивают: почему так поздно (только в конце 1989 года) Советским Союзом была признана необоснованность и ошибочность вооруженной интервенции 1968 года? Должно было поработать время. И прежде всего многое должно было измениться в Советском Союзе.

В моей памяти не изгладились впечатления от поездки в ЧССР в 1969-м. Но с тех пор прошло 16 лет, и надо было все заново осмыслить. Для моей личной оценки большое значение имело то, что фигурой номер один в Чехословакии был Гусак: известный антифашист, один из руководителей словацкого национального восстания, политик, смело выступивший за демократизацию в Словакии в послевоенный период, в связи с чем, кстати, и пострадал, лишившись свободы в 50-х годах. Гусак был одним из горячих сторонников процессов демократизации в декабре 1967 года и январе 1968 года. Он не имел отношения к «приглашению» войск государств Варшавского Договора в Чехословакию в августе 1968-го. В 1969 году взял на себя тяжелейшую ответственность за вывод общества и страны из острейшего политического кризиса.

В моих непосредственных контактах с Гусаком — а их было только в 1985 году по крайней мере пять — я убедился в его незаурядных способностях и таких человеческих качествах, которые мне импонировали. Гусак сразу и однозначно выразил свою поддержку линии на перестройку и обновление.

Мне представлялось, что чехословацкое руководство во главе с Гусаком может встать на путь демократизации и реформ, тогда сам собой встал бы и вопрос о пересмотре оценок событий 1968 года. Для этого были определенные объективные условия: к середине 80-х годов Чехословакия по состоянию экономики и уровню жизни, да и по социально-политической обстановке отличалась от других соцстран в лучшую сторону. Ход событий, однако, показал, что Гусак и его сторонники не располагали реальной возможностью пойти на смену курса, проводившегося четверть века, да и не было у них достаточной энергии, решимости для такого поворота. Здоровье Гусака к этому времени было подорвано, силы его иссякали. Тон в руководстве задавали сторонники жесткой линии, группировавшиеся вокруг Василя Биляка. Над ними довлел синдром 68-го. Преодолеть его они были не в состоянии и буквально закатывали истерику по поводу любого намека в советской печати, выступлениях отдельных ученых о возможности пересмотра официальных оценок 68-го года. На словах одобряя перестройку, они по существу были ее противниками и уж всячески сопротивлялись попыткам начать реформы у себя в стране.

Первый раз в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС я оказался в Праге в ноябре 1985-го, куда заехал из Женевы, чтобы проинформировать своих партнеров по Варшавскому Договору об итогах бесед с Президентом США. Накануне в Чехословакии прошли небывалые снегопады. Вечерняя Прага встретила нас в необычном убранстве, заснеженной, но от этого не менее прекрасной.

Эта встреча была своего рода первой ласточкой в отношениях между союзниками по ОВД. Наши партнеры из первых рук получили детальную информацию, и мы определили совместные шаги на будущее.

6—9 апреля 1987 года состоялся мой официальный визит в ЧССР. Прага опять встречала нас радушно. Программа предоставила возможность и для политических переговоров, и для встреч с пражанами. Мы побывали в Словакии, имели волнующие встречи с жителями Братиславы. Словом, визит получился впечатляющий, и на многое он заставил посмотреть заново.