Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Разговор с нефтяниками и газовиками получился на редкость острым. Проблемы, с которыми им приходилось сталкиваться ежедневно, выходили за рамки местных интересов. Наращивание экономической мощи государства упиралось в освоение этого сурового, труднодоступного, необжитого края. Изначально были допущены большие просчеты, негативные последствия которых уже начали сказываться на всем. Вроде бы прописная истина: если есть намерение развернуть крупное производство в незаселенных или малонаселенных местах, надо позаботиться об опережающем создании инфраструктуры: дорогах, жилье, свете, тепле. А школы, больницы, библиотеки, стадионы — словом, все, что нужно для нормального человеческого жития!

И сейчас перед глазами встреча в Уренгое: на улицы вышли все жители города. Люди довольны, что к ним наконец приехал «главный» — разговор прямой, беспощадный. «Как же так, живем в «балках» или железнодорожных вагончиках! Всего не хватает. Здесь, за Полярным кругом, не можем добиться регулярных рейсов самолетов, связи со столицей, другими городами! Газ нужен Союзу, Европе, а мы, выходит, никому не нужны?»

Поведали они мне о том, что торговые организации направляют покорителям Сибири залежалый товар, который не могут сбыть в других городах. В регионе не хватает электроэнергии — хотя строительные мощности позволяют решить эту задачу, кто-то должен распорядиться о продлении строительства новых мощностей на Сургутской ГРЭС. Да что там ГРЭС! На местном молочном заводе недостает мощностей, которые можно построить в течение месяца. И этот элементарный вопрос не решается.

Я столкнулся просто с абсурдными вещами. Оказывается, машиностроители поставляли на Север машины и нефтеоборудование чуть ли не россыпью, вместо того чтобы, применяя индустриальную сборку, доставлять их в виде крупных узлов. В результате приходилось создавать целые сборочные цехи, что требовало дополнительной рабочей силы, а значит, дополнительного жилья и всего прочего.

Мне импонировало, что люди, приехавшие в Сибирь, чувствовали себя не временщиками, а хозяевами, возмущались организацией работ, в результате которой безжалостно губятся лес, реки, почва. С самого начала была сделана ставка на фонтанирующую нефть, о рациональном использовании природных ресурсов не заботились. Тысячи факелов денно и нощно пылали по всей тюменской земле. Глубина переработки нефти составляла здесь 58 процентов, а в мире она приближалась к 80 процентам. Из одного кубометра древесины здесь производилось продукции в два раза меньше, чем по Союзу, по сравнению же с развитыми странами Запада — в несколько раз. Планы ресурсосбережения составлялись регулярно, но из года в год не выполнялись. Самая богатая природными запасами страна все острее стала ощущать недостаток топлива, энергии и даже леса.

В Тюмени, куда съехались нефтяники этого огромного края, я почувствовал по реакции зала, что людям надоели общие декларации, они ждали реальной помощи.

По возвращении из поездки без промедления приняли решения, к их реализации была подключена практически вся промышленность. В Западную Сибирь отправлялись трубы, цемент, стройматериалы, оборудование. Была оказана срочная помощь по линии торговли, внесены коррективы в планы жилищного строительства и сооружения предприятий жизнеобеспечения. Тогда удалось остановить падение и даже несколько увеличить добычу нефти. Увы, вскоре политические страсти захлестнули страну и внимание к этой коренной проблеме ослабло. Нефтяники и газовики правы, говоря, что начатое не было доведено до конца.

Крупнейшие просчеты экономической политики дали о себе знать и в других местах, что подтвердила моя поездка в Казахстан. Главным в ней было не столько знакомство с работой колхозов и совхозов, научными учреждениями целинного края — я и раньше там бывал, — сколько разговор с представителями Казахстана, Сибири, Урала о том, как реализуется Продовольственная программа. После ее принятия прошло уже три года. Производство сельскохозяйственной продукции в целом увеличилось, меньше стало убыточных хозяйств, крестьяне стали больше приобретать техники, строить дорог, жилья, а вот снабжение продовольствием практически не улучшилось. Где же выход? Дело упиралось в общее состояние экономики. И на первый план выходила необходимость установить разумные пропорции между гражданским и военным сектором.

«Кадры решают все»

Сказать, что отчетно-выборная кампания перед XXVII съездом отличалась от прежних, не могу. Правда, кое-где появились робкие признаки начавшегося раскрепощения сознания. Коммунисты, вопреки стараниям аппаратчиков, начали проваливать навязываемых им руководителей, избирать тех, кто был им по душе. «Работяги» стали посмелее высказываться. Но в основном все катилось по наезженной колее. Партия действовала прежними методами, жила по установленным десятилетиями писаным и неписаным правилам.