Петр Люкимсон - Царь Давид

Любопытно, что результаты этой переписи, приводимые во «Второй книге Самуила» и в «Хрониконе», расходятся. В Книге Самуила говорится, что в представленном Иоаве отчете было насчитано 800 тысяч израильтян, «способных обнажать меч», и еще 500 тысяч мужчин в колене Иуды. В «Хрониконе» указано, что общее мужское население десяти колен Израиля (колена Леви и Вениамина не были исчислены, причем вениамитяне, по всей видимости, отказались участвовать в переписи) составило, по данным переписи 1 100 000 человек, воинов колена Иуды — 470 тысяч человек.

Талмуд объясняет разницу между двумя источниками тем, что «Вторая книга Самуила» не учла в числе израильтян 288 тысяч человек, ежегодно служивших в армии (по две тысячи человек в месяц, то есть 24 тысячи человек в год от всех двенадцати колен), а также 12 тысяч (по тысяче от каждого колена) старейшин, входивших в Верховный совет своего колена, — и таким образом и возникла разница в 300 тысяч человек.

Разница же в данных о численности колена Иуды, согласно Абарбанелю, объясняется тем, что «Вторая книга Самуила» включила в число иудеев 30 тысяч жителей Иерусалима и окрестностей, а «Хроникон» — нет.

Однако стоит заметить, что у многих исследователей эти объяснения не вызывают доверия. Во-первых, из них непонятно, почему резервистов того же колена Иуды надо считать вместе с воинами других колен, в то время как мужчины этого колена считаются отдельно. Во-вторых, большинство археологов убеждены, что размеры Иерусалима в X–IX веках до н. э. просто не позволяли вместить 30 тысяч жителей.

Зато в изложении последующих событий обе книги Библии сходятся. Сразу после получения итогов переписи к Давиду приходит осознание, что, проведя ее, он нарушил волю Творца и наказание за это постигнет весь народ. Устное предание утверждает, что Давид получает весть о грядущем наказании в посетившем его ночью пророческом видении, а рано утром в его дворце появляется пророк Гад, которого ночью также осенило точно такое же пророчество. Во время этого пророчества Бог приказал Гаду явиться к Давиду и предложить ему выбрать один из трех вариантов наказания за проведение переписи:

«И пришел Гад к Давиду и сказал ему: так сказал Господь: выбери себе: Или три года — голод, или три месяца уничтожаем будешь врагами твоими, или три дня — меч Господень, и мор в стране, и ангел Господень, поражающий во всех пределах Исраэля» (I Хрон. 21:11–13).

Этот отрывок обычно приводится еврейскими философами как концептуальное выражение монотеизма, согласно которому все, что воспринимается людьми как добро или зло, исходит из одного источника — от Всевышнего. А вот любые попытки представить дело так, будто добро — от Бога, а зло — от дьявола, это уже к монотеизму отношения не имеет. Однако для нас интересно то, что, оказавшись перед трудным выбором между трехлетним голодом, трехмесячной кровопролитной войной и трехдневным мором, Давид выбирает мор. И объясняет Гаду свой выбор следующим образом: «Тяжело мне очень, но лучше попасть мне в руку Господа, ибо велико милосердие Его, только бы не в руку человеческую попасть мне» (I Хрон. 21:13).

Так в стране начинается эпидемия странной болезни, проявляющейся, если верить устному преданию, во внезапно наваливающейся на человека слабости, за которой, спустя несколько часов, следует смерть. В течение двух дней эпидемии ангел смерти унес жизни 70 тысяч человек, и по всей стране в тысячах домах оплакивали в те дни усопших.

В этот момент и срабатывает расчет Давида на милосердие Бога: пожалев людей, Всевышний велит ангелу остановиться и прекратить забирать человеческие жизни. Однако это еще не означает конца эпидемии: Господь ждет от Давида подлинного раскаяния и подчинения Своей воле. А потому Он снова посылает к Давиду пророка Гада с повелением принести жертвоприношение на гумне иевусея Орны (Орнана, Аравны), расположенного рядом со стенами Иерусалима.

Вместе со старейшинами города Давид направляется на указанное ему место и видит над гумном… парящего в небе исполинского ангела с обнаженным мечом, простертым в сторону Иерусалима. Поняв, что еще немного — и мор войдет в стены его столицы, Давид валится на колени. Вместе с ним падают на колени и старейшины. Им было не дано видеть ангела — но, во-первых, они не могли оставаться на ногах в то время, как царь встал на колени, а во-вторых, добавляют комментаторы, они, видимо, все-таки почувствовали исходившую от ангела эманацию и поняли, что являются участниками некоей сакральной мистерии.