Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний

- Нет, дерево с корнем.

Прошли еще немного и снова попробовали вытащить дерево, теперь уже вдвоем, - не удалось. Значит, сажали с корнями, по-настоящему.

Тогда Устинов обрадовался:

- Ну и молодцы!

И во дворе завода все выполнили точно, как он указал. Дмитрий Федорович улетел в Москву, а я вызвал директора завода Дубового и начальника строительства Байера:

- Как успели все сделать?

- Да, Владимир Николаевич, подключили все ижевские заводы и строителей. Пригнали триста автомашин. Работало около 900 человек. Каждому конкретное задание, все разбили по участкам. Вот и вышли из положения. Мы своего наркома знаем. Да ведь и себя надо уважать.

- Хорошо, что справились. Но ведь порядок должен быть всегда. Не доводите дело до того, чтобы вам такое задание пришлось выполнять во второй раз.

И теперь вокруг и внутри завода растут деревья, которые в шутку назвали "наркомовскими".

И еще один факт, близко связанный с этим. Как-то, собрав заместителей, нарком высказал мысль, что уже близится к концу война, во многих цехах и на заводах мы добились не только выполнения и перевыполнения плана, но и чистоты и порядка.

- Но посмотрите на многих начальников цехов и других руководителей, у них подчас неряшливый вид, стыдно смотреть. Это объясняется перегрузкой людей, но все же надо что-то поправить - подтянуть людей, одеть их почище.

Все мы согласились с этим и решили издать приказ по наркомату, где и обратить на это внимание. Приказ получился небольшой, но острый - с указанием случаев неряшливого вида руководящего состава, а также с выводом, что это может приводить и к недисциплинированности, снижению авторитета, неряшливости в работе и т. д. Посоветовались на коллегии и окончательно постановили послать такой документ на заводы. Приказ достиг цели. Вот как получилось на одном заводе, где директором был Федор Капитонович Чарский, человек, знающий дело, хороший организатор, но и большой оригинал. Получив приказ наркома, он собрал в кабинете начальников цехов и других руководителей и вызвал к столу начальника цеха, который был небрит и одет более других неряшливо - галстук набок, воротник рубашки засален и т. д.

- Прочитайте вслух всем приказ наркома, - сказал директор.

Начальник цеха стал читать, ,и надо было видеть, как он то бледнел, то краснел, то заикался. Но приказ дочитал до конца. Чарский не подал вида и завершил собрание:

- Товарищи, приказ ясен?

Все молчат.

- Вопросы есть?

Опять молчание.

- Совещание закрывается.

Очень подействовал приказ на заводе, где директор таким способом довел его до всех. Начальник цеха стал одним из самых опрятных людей. И однажды признался директору, что и жена его стала больше любить.

Вот так наркому иногда приходилось заниматься не только пушками и пулеметами, но и рубашками и галстуками. Но все шло на пользу дела.

Работники наркомата в своем подавляющем большинстве были беззаветными тружениками. На заводах видели это, и, думаю, дух общего товарищества был характерной чертой военного времени. Частенько бывая на заводах, привыкаешь к людям, а люди привыкают к тебе, обращаться уже проще, да и они в тебе видят человека доступного, своего, кого можно о чем-то попросить и даже поплакаться в жилетку.

Как-то в середине войны приехал на крупный патронный завод. Иду по цехам. Ко мне подходит целая группа мужчин, некоторых из них я уже знал:

- Владимир Николаевич, видим, и вы курильщик, так нас поймете. Как по-ударному работать, когда курить нечего. Надо бы табачком и махорочкой помочь. Ведь курим сушеный ольховый лист. Какое это курево?

У курящего человека, знаю по себе, хотя сейчас уже не курю, без табака и настроения нет, и работается ему плохо, и вообще он чувствует себя не в своей тарелке.

Ночью позвонил в Москву в Государственный Комитет Обороны и сказал, что на заводе и с питанием плоховато, и курить нечего.

Ответили:

- Поможем.

Через три дня на завод поступил эшелон с продуктами: мука, крупа, сахар, а главное - два вагона табачных изделий и махорки.

С тех пор меня на этом заводе даже в чине повысили - стали называть первым заместителем наркома.

Был еще случай, который запомнил на всю жизнь. На этом заводе я пробыл несколько дней, наблюдая за испытаниями пулемета Горюнова. Как-то вечером сижу с директором в его кабинете, обсуждаем производственные вопросы. Заходит секретарь и говорит, что группа комсомольцев, человек восемь, просит их принять.

Предлагаю: