Пауль фон Леттов-Форбек - Мои воспоминания о Восточной Африке

Интендант, капитан Файльке, умел отлично обращаться с людьми и о них заботиться. Носильщики чувствовали себя хорошо, и слово "командование", которое некоторые считали именем собственным, сделалось очень популярным. Лично мне два имеющихся автомобиля дали возможность производить многочисленные разведки местности, а также осматривать войска. За 2 часа я мог доехать из Неймоши до Таветы, куда вернулась часть войск из Танги. При другом же способе передвижения на это пришлось бы потратить 4 дня. Позднее я за один день проехал из Неймоши к Энгаре-Нероби и дальше на запад вокруг всей горы Меру, а затем назад в Неймоши, - путешествие, которое с носильщиками нельзя было бы сделать меньше, чем за десять дней.

Между тем успех у Танги возбудил решимость всей колонии к сопротивлению. 26 ноября начальнику этапной службы генерал-майору Вале удалось добиться в Морогоро согласия губернатора на оборону Дар-эс-Салама в случае нападения. К счастью, это согласие было дано как раз вовремя. Уже 28 ноября у Дар-эс-Салама появились 2 военных судна, транспортное судно и буксир, и потребовали осмотра лежащих в гавани судов. Здесь среди остальных судов находился пароход германо-африканской линии "Табора", оборудованный под лазарет. Так как англичане еще раньше объявили, что они не считают себя связанными какими бы то ни было договорами относительно Дар-эс-Салама, то каждый раз при желании избежать обстрела требовалось бы новое соглашение. Таким образом, получалась бесконечная история. Я телефонировал, что следует силой оружия воспрепятствовать требованию допустить в гавань большой английский вооруженный катер. К сожалению, на это посещение катера немецкие власти, непонятным для меня образом, дали согласие, и старший из офицеров, находившихся в Дар-эс-Саламе, чувствовал себя связанным этим согласием.

Когда же англичане, вместо одного разрешенного катера, ввели в гавань несколько более мелких судов, произвели разрушение на "Таборе" и даже взяли в плен личный состав этого парохода, всем, кто до сих пор еще колебался, стала очевидна безрезультатность нашей уступчивости. Капитан фон-Корнацкий прибыл как раз вовремя, чтобы удачно взять под пулеметный огонь мелкие английские суда, когда они при выходе из порта проходили узкий северный фарватер. При этом, к сожалению, был также ранен один из немецких пленных. Вся эта история может служить примером того, как опасно и в конце концов невыгодно, когда во время войны военачальнику постоянно мешают при выполнении его планов и необходимых мероприятий.

Последовавший затем обстрел Дар-эс-Салама не причинил сколь-нибудь значительного вреда, так как было повреждено всего только несколько домов.

Время сравнительного бездействия, в котором находились мы в Неймоши, было благоприятно в хозяйственном отношении. Европейцы, по большей части принадлежавшие к колонистам Северной области, сами снабжали себя главными видами своего продовольствия. Рис, пшеничная мука, бананы, ананасы, европейские овощи, кофе и картофель щедро текли с плантаций в армию. Сахар добывался на многочисленных заводах, а соль главным образом доставлялась из солеварни Готторп, расположенной у Центральной железной дороги между Таборой и Танганьикой. Многие плантации целиком отдавали свое производство для снабжения армии, и при имеющихся в большом количестве рабочих силах обработка этих плантаций не представляла никаких затруднений

Однако, необходимо было организовать подвоз. Большая этапная дорога, ведущая от Кимамбы к Северной железной дороге (к Момбо и Корогве), все время удлинялась, чтобы иметь возможность доставлять на север продукты из района Танганьикской железной дороги и из более южных областей. По крайней мере, 8.000 носильщиков были постоянно заняты только на этом участке. Скоро выяснилось, что выгоднее не давать караванам носильщиков проходить сразу все расстояние, длиной около 300 километров, но распределить носильщиков по отдельным этапам. Тогда появлялась возможность установить для них постоянные стоянки, а также следить за состоянием их здоровья. Санитары объезжали этапы и делали все, что было в человеческих силах, для охраны здоровья носильщиков, ведя борьбу главным образом против дизентерии и тифа.

Таким образом, на этой оживленной этапной дороге возникли на расстоянии дневного перехода постоянные лагери носильщиков, в которых люди помещались сначала во временных, а затем в капитально построенных хижинах. Была установлена строгая лагерная дисциплина. В заботе о многочисленных приезжающих европейцах были созданы небольшие дома с бетонным полом. Следовавшие в одиночку имели возможность довольствоваться здесь из запасов этапа вместо того, чтобы, как это принято при африканских путешествиях, быть вынужденными тащить с собой все продовольственные запасы на продолжительное время. Работа на этой этапной дороге была предметом постоянного внимания; европейцы и цветные должны были научиться сначала приемам совместной работы при такой большой массе людей и понять важность порядка и дисциплины для службы подвоза и для здоровья всех участников.