Григорий Линьков - Война в тылу врага

Наконец наступила долгожданная ночь, и мы поехали дальше. Теперь надо было держать ухо востро: мы пересекли границу партизанских болот и вступали на территорию врага. К утру достигли леса, с опушки которого виднелось местечко. Спешившись и замаскировавшись в частом кустарнике, мы установили наблюдение за дорогой, — на ней должен был появиться «жених».

В назначенный час на дороге показался крестьянин. На правом плече он нес вилы и грабли, в левой руке — кувшин. Раздался крик совы, — крестьянин быстро переложил вилы и грабли на левое плечо, а кувшин взял в правую руку. Стало ясно: это он, «жених». Сова прокричала еще раз, и Алексей быстро свернул в лес. Мы познакомили его с «невестой». Девушка успела уже переодеться: на ней был цветастый бабушкин сарафан, платочек, завязанный под подбородком, а ноги — босые. Москвичка никогда не ходила босиком и жаловалась, что трава колет ей ноги.

Сорок минут длилась наша «семейная» беседа. Мы, насколько позволяло время и место, подробно обсудили все детали «свадьбы» и дальнейшей жизни «молодоженов». Глаза у девушки уже окончательно просохли и блестели, щеки пылали, Алексей был взволнован не меньше. Я видел, что обоих увлекала и волновала борьба с захватчиками, полная опасностей и большого смысла.

Теперь «жениху» и «невесте» предстояло пойти в местечко вдвоем. Алексей объяснил девушке, как пройти к месту явки, и, дав ей вилы, грабли и кувшин, вышел на дорогу. Через несколько минут радистка последовала за ним. Я смотрел из-за кустов, как она удалялась, осторожно ступая босыми ногами и таща на плече непривычный «инструмент», и, право же, моя тревога за эту смелую девушку, уходившую в неизвестное, была не меньше, чем испытывает настоящий отец, отдающий любимую дочь в чужедальнюю сторону.

Вот она уже поровнялась с часовым, стоявшим у переезда через железную дорогу. Сердце у меня забилось тревожно. Но часовой не обратил внимания на крестьянскую девушку: мало ли их тут ходит! Вот она прошла мимо часового и скрылась за поворотом.

Все. Надо было ехать. Я верил, что эти двое нас не подведут. Мое предположение сбылось. Десантница со своей рацией благополучно работала в подполье до радостного дня прихода Советской Армии.

Деревня Ходаки находилась в партизанской зоне. Гитлеровцы в ней не появлялись, но иногда фашистские самолеты сбрасывали на деревню зажигательные бомбы. В уцелевших от пожаров домах собралось по нескольку семейств.

Валя Телегин однажды попросился «на денечек» в деревню Ходаки.

— Зачем это вы туда собрались? — спросил я.

— Да там одна старушка меня просила зайти к ней в субботу, — осторожно ответил Телегин.

— А сколько лет этой старушке-то?..

— Нет, серьезно, товарищ командир, она старая, а сколько лет, не знаю. Думаю, будет постарше моей матери.

— И ты не знаешь, зачем она тебя приглашает?

— Да видите, в чем дело… Живет там бабка Агафья, и совесть ее замучила: муж ее дочери, Кравченко по фамилии, второй год у оккупантов под Слонимом обходчиком работает. Ну, а недавно бабка Агафья у него побывала, и он очень ее просил, чтобы она похлопотала у партизан насчет задания и взрывчатки. Хотела и дочку к себе на сегодня вызвать, чтобы я условился, значит, с ней о переноске мины, если мы ей доверим.

— Так, может быть, тебе нужно и взрывчатку захватить с собой на свидание? — спросил я Валентина.

— Если разрешите, я возьму одну мину на посту номер один, — ответил Телегин, довольный тем, что я сам заговорил о взрывчатке.

— Возьми. Только смотри, чтобы она не была передана в гестапо или выброшена куда-нибудь в канаву.

— Об этом, товарищ командир, можете не беспокоиться.

Телегин ушел довольный.

В районе Слонима в это время у нас действовал Яша Кулинич. При нем была рация с радистом, Кулиничу была дана в тот же вечер радиограмма: «Через местных людей разыскать обходчика Кравченко, по возможности выяснить его настроения и проследить за взрывом поезда на его участке в течение ближайших десяти дней».

Взрывчатку Телегин принес в хату бабки Агафьи. Ее дочь уже два дня сидела в Ходаках в ожидании драгоценного груза. Она с радостью упаковала желтые брусочки в корзину, завязала в конец головного платка детонатор и, не теряя времени, собралась обратно к мужу.

Обстоятельно объяснив и показав молодой женщине, как нужно закладывать мину, Телегин предупредил:

— Даю вам восемь дней сроку на исполнение. Смотрите, гражданочка, не подведите. А то мне придется отвечать за вас, и уж не пеняйте тогда, ежели что… Мы вас тогда найдем где угодно.