Жерар Израэль: Кир Великий

Царь и народ Ниневии отнеслись всерьез к предсказанию и покаялись. Подтвердит ли Господь слова своего посланца? Иона поверил в свою миссию, он видел в спасшем его морском великане руку Бога, желающего наставить его на путь истинный. Возможно, он не понял значения своего спасения на водах, построил хижину и стал ждать разрушения города. Но Ниневию Господь не разрушил, причем не за какие-то ее заслуги, а потому что жители ее покаялись.

Иона очень огорчился и стал жаловаться Всевышнему, прося забрать его душу, поскольку он хотел умереть, и объяснял задним числом своей побег на корабль тем, что он знал, что такое предсказание нереально. И Господь объяснил ему, что он оставил город целым потому, что в нем проживало более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, а также много домашних животных. Поэтому он решил, что жители Ниневии не намного больше знают, чем домашние животные. Не доказывает ли это прощение ассирийского города Творцом неуязвимость Ниневии? А кроме того, не проявил ли себя Господь Ионы как Владыка, охраняющий все человечество?

Были и другие иудейские пророки. Во-первых — Софония, объявивший, что Господь его «прострет руку Свою на север — и уничтожит Ассура и обратит Ниневию в развалины, в место сухое, как пустыня» [13] Соф. 2: 13. ; затем был Наум, сказавший, обращаясь к властителям Ассирии: «А о тебе, Ассур, Господь определил: не будет более семени с твоим именем; из дома бога твоего истреблю истуканов и кумиров, приготовлю тебе в нем могилу, потому что ты будешь в презрении» [14] Наум. 1: 14. .

Однако ничто не дает основания полагать, что может появиться сила, способная грозить царству, обладающему такой большой территорией. Никакого признака слабости, ни малейшей трещины в ассирийском монолите. Никакой революционный фермент не беспокоит Вавилон и его сынов более обычного. Нет также оснований опасаться набега народностей, населяющих восточную окраину империи: мидян и эламитов, а за пределами царства — персов, только что перешедших к оседлому образу жизни. Не представляют опасности ни скифы на севере, ни египтяне, лишенные реальной силы, ни эфиопы, поселившиеся у входа в залив и на юге Египта. Ашшур-этель-илани, сын Ашшурбанипала, унаследовавший трон империи, имел все основания спокойно почивать на лаврах.

Но при дворе царей ассирийских плелись бесконечные интриги, угрожавшие вельможам, принцам, жрецам и даже женщинам. Обширные территории постоянно требовали организационных мер. По существу, целая страна управлялась как большой город, централизованным образом, без учета местных и национальных специфических черт.

В 616 году упрямые вавилоняне двинулись вверх по Евфрату, где, в среднем его течении, они издавна содержали часть своего войска. Это был скорее набег, чем наступление, и у хозяина Ниневии не было оснований рассматривать его как явную угрозу.

Однако вавилонянин, командовавший этой группой войск, был настроен крайне решительно. Ловкий деятель, «ничей сын», сумел сместить ассирийского вассала, Кандалану, и создать собственную династию; звали его Набопаласар. В нем сочетались сила и осторожность. Тонкий политик, он чувствовал, что Ассирия была колоссом на глиняных ногах. В 616 году скрытная гражданская война ослабила ассирийское могущество, и момент ему показался подходящим для свержения ига Ниневии. Ему надо было, однако, действовать осмотрительно и подыскивать союзников среди других покоренных народов.

Набопаласар знал, что мидяне недовольны своим порабощением. И хотя с вавилонянами сравнивать их было бы трудно, но эти гордые воители имели все основания взбунтоваться против своих хозяев. Их маги, соперники жрецов вавилонского бога Мардука, активно сеяли бунтарские настроения среди своих соотечественников.

Надо было воспользоваться этой ситуацией, избегая ответных действий ассирийцев: вавилоняне знали жестокость, на которую были способны хозяева Ниневии при подавлении мятежей… Киаксар, царь Мидии, сумел объединить племена скифов и персов и реорганизовал свою армию по ассирийскому образцу; движимый теми же мотивами, что и Набопаласар, он был готов выступить крупными силами при условии, что это будет решающий удар и что потери при этом не будут слишком большими.

Со своей стороны скифы, люди более импульсивные и нетерпеливые, сеяли беспокойство западнее Тигра, открывая естественный путь для нападения на Ниневию. Конечно, этот народ, пришедший из степей, захватил Мидию и поработил ее сыновей. Киаксар вернул свободу мидянам лишь после того, как перебил за одну ночь всех скифских вождей, предварительно напоив их до невменяемого состояния. Несмотря на это, новый царь скифов Арбак во время всеобщего возмущения против Ниневии согласился на союз с мидянами.