Любовь Буткевич - Солдаты милосердия

Дружный хор подхватывал припев. Казалось, что от радости и счастья пела сама душа у этих солдат, возвращающихся с великой битвы на Родину, которую они отстояли дорогой ценой.

Ближе к северо-востоку становилось прохладнее. Начинал пролетать снег. Вот и Москва. И уже в снегу. А в Кирове настоящая зима с глубоким снегом и тридцатиградусными морозами. И на станциях продают уже не фрукты, а толстые теплые носки и варежки. Торговцы, пробегая вдоль эшелона, покрикивают, соблазняя самокатными валенками:

— По-ско-рей!..

Уже мелькают знакомые поля и леса, да не украинские хаты, а деревянные домики уральских сел и деревень. Все больше охватывает волнение.

По дороге, идущей параллельно железнодорожной линии, бредет колонна военнопленных вражеских солдат. У некоторых из них ноги обмотаны цветными тряпками и веревками, подвязаны подметки. На головы надеты пестрые женские платки, защищавшие уши от уральских тридцати-сорокаградусных морозов, а поверх натянуты ставшие бесформенными пилотки. И сами они под пристальным взглядом советских людей и проезжавших фронтовиков тоже превратились в бесформенные существа.

— Эй, вояки, за свои уши боитесь — не оставить бы их в России? Где ваша воинская выправка? Куда делась гордость немецкая? — произносит пожилой усатый сибиряк.

— Завидуете нам небось? Так вам и надо! — с возмущением говорит его сосед. — Для нас-то война окончилась. Мы возвращаемся домой со спокойной душой, с чистой совестью. А с какой совестью вернетесь вы? Как посмотрите в глаза родным, своему народу?

Вот и знакомый поворот. Мелькнул зеленый огонек семафора, раздался свисток паровоза, и состав, замедляя ход, потянулся по территории станции Нижняя Курья.

Стою в дверях вагона, готовая выпрыгнуть на ходу. Еду без предупреждения, поэтому никто не встречает. Отец и мать нездоровы. Не захотела беспокоить.

— Ну вот, доченька, ты и дома, — произносит усатый сержант. — А нам, сибирякам, еще неделю жить на колесах.

— А вы, папаша, подгоняйте эти колеса. Знаете, мне помогало. Казалось, и верно они ускоряли свой бег, когда я в такт стука колес про себя повторяла: по-ско-рей, по-ско-рей!

— Спасибо, дочка, за совет. Будем подгонять колеса хотя бы одного вагона и то побыстрее доберемся, — тоже шутит он.

— Счастливого пути! — кричу вслед отъезжающим. — Шурочка, до скорой встречи!..

Вот и наш дом. Поднимаюсь на второй этаж. Открываю скрипучую от мороза дверь квартиры. С кухни донеслось шипение жира на сковородке. Запахло чем-то домашним, маминым.

— Кто там?

— Это я, мама, — останавливаюсь против кухни.

Загремела сковородка…

— Ой, батюшки, неужели дождалась?

На звон и шум выбежали из комнаты сестры. Вышел отец.

— Ну, здравствуйте, вот и я!

Уводят в прошлое годы войны, но время не в состоянии выветрить из памяти пережитое фронтовиками, Конечно же, они никогда не забудут тот огненный маршрут, который тянулся долгих четыре года. Не забудут той огнедышащей войны, где корежился и плавился металл, а их воля и мужество, закаленные в боях, оставались непреклонными, и они продолжали сражаться. И нельзя было не удивляться их храбрости и стойкости перед силой войны.

Слишком труден был путь к победе, и все же пришло то время, когда душой и телом уставшие смогли наконец произнести:

— Здравствуй, желанный мир!

Я и мои сверстники, уходя добровольцами на фронт, не надеялись на легкую романтичную жизнь и службу в армии. Война перечеркнула наши мечты и планы, и мы сознательно вынуждены были менять свое направление в жизни ради того, чтобы принять участие в защите Родины. И эту миссию с честью выполнило наше поколение. Вместе с воинами и нам, медикам, суждено было не только испытать все невзгоды войны, но и познать торжество великих побед.

Да, кто прошел войну и кто пережил ее в тылу, те знают, какое это счастье, когда на земле мир! Потому и дают наказ фронтовики нынешним солдатам: берегите завоеванный мир, будьте всегда готовыми отстоять его, защитить от врагов границы Родины.

…Возвращались по домам фронтовики. Собралась за общим столом и наша семья. Месяц назад пришел с фронта зять, воевавший на Ленинградском направлении. Но не было среди нас Нины, его жены, моей сестры.

Мать в сорок четвертом похоронила дочь и двухлетнего внука, тяжело переболела сама. Ее горе и переживания не прошли бесследно. Она перенесла несколько микроинфарктов, страдала тяжелыми приступами стенокардии.