Сергей Лавров - Лев Гумилев - Судьба и идеи

Хочу сказать еще два слова о значении «таежного моря»... для развития русского народа. Уже до Ермака русские были известны как большой и храбрый народ. Но только Ермак и его продолжатели (в 50 лет дошедшие до Тихого океана) сделали русский народ народом, способным творчески переносить любой холод (а кстати, и жару), какой только бывает на нашей планете. Это была огромная и судьбоносная перемена.

В общем, можно сказать, что движение русского народа по тайге «от Онежского озера до Охотского моря» оказало (и оказывает) на него огромное закаляющее влияние... Русский народ развивался (и развивается) здесь в новом направлении. Также и в этом смысле тайга есть подлинное месторазвитие – хотя, конечно, как и все прочие месторазвития, со своими особенностями».

П. Савицкий умел выражать свои идеи не только сухими словами, но и в поэтической форме. Так в стихотворении «Пурга» он писал:

Высказывания Н. Трубецкого, казалось бы, далекого от географии, как бы предваряют родившееся через полвека гумилевское определение «кормящий ландшафт», близкое по своему смыслу к понятию «месторазвитие». «Для личностей многочеловеческих (народных и многонародных), – писал Трубецкой, – эта связь с физическим окружением (с природой территории) настолько сильна, что приходится говорить прямо о неотделимости данной многочеловеческой личности от ее физического окружения» 317 317 Трубецкой Н. С. История, культура, язык. М., 1995, с. 107. . Изложено сложнее, чем у геополитика № 1, но идея та же, и она понятна.

Критики в эмиграции так «секли» евразийство за геополитические подходы, как будто прошли нашу «философскую школу» 30–40-х гг., когда слово «геополитика» было синонимом «фашизма»! А. Кизеветтер называл построения евразийцев «геополитической мистикой», а П. Бицилли (сам – бывший евразиец) – «географическим фатализмом» или «одержимостью географией» 318 318 Савкин И., Козловский В. Евразийское будущее России. – «Ступени», 1992, № 2, с. 92. Между тем и сейчас еще, правда, не в России, а на Украине, есть рецидивы 30–40-х гг. Украинский востоковед Ю. Кочубей, отметив, что Г. В. Вернадский и П. Н.Савицкий были его земляками (это типично для многих современных украинских изданий), делает странный (мягко выражаясь) вывод: «Беда в том, что «евразийство» было не исторической школой, а и геополитической доктриной (?) (знак наш. – С. Л.)» (Кочубей Ю. Що таке «евразіство». – Літературна Украіна, 1992, V, с. 3). . Между тем классическая русская наука не была чужда геополитических подходов. Такой путь просматривался в работах А. П. Щапова, Л. И. Мечникова и, конечно, Н. Я. Данилевского 319 319 Чхеидзе К.А. Из области русской геополитики. – В сб.: Тридцатые годы. Утверждение евразийцев, 1931. . Увы, после «взрыва» 20-х гг. (и то – за рубежами России) наступил период длительного анабиоза русской геополитики. В ту пору лишь П. Савицкий, энергично и творчески развивавший геополитические идеи, сумел заразить ими своих единомышленников, отнюдь не страдавших «географической одержимостью».

Геополитический анализ истории России осуществлен Г. Вернадским в его «Начертании русской истории». Это блестящий, оригинальнейший труд, его «прощально-евразийская» книга, приложение к которой, названное «Геополитические заметки по русской истории», написал П. Савицкий 320 320 Вернадский Г. В. Начертание русской истории. Прага, 1927. .

Судьбы русского народа прослеживаются там на широком фоне истории Евразии, в чем в первую очередь и заключаются новаторские тенденции книги. Изложение начинается не с Рюрика, не со скифов и сарматов; особые параграфы посвящены готам и гуннам, а затем роли кочевых народов в истории. По мнению Вернадского, «вся история Евразии есть последовательный ряд попыток создания единого всеевразийского государства» 321 321 Цит. по: Горизонтов Л. Е. Евразийство 1921–1931 гг. (взгляд изнутри). – «Славяноведение», 1992, №4, с. 98–99. . Приведем лишь пару схем, которых нет ни в одной из других его работ и которые четко демонстрируют геополитический подход, пронизывающий всю эту книгу.

«Лес и степь» – традиционная вражда, борьба; но и сотрудничество в истории России, свои «викинги» и свои «кочевники». «История русского народа, – пишет Г. Вернадский, – есть история постепенного освоения Евразии русским народом... Это не империализм и не следствие мелкого политического честолюбия отдельных русских государственных деятелей 322 322 В примечаниях к этим тезисам Г. Вернадский пишет: «Нельзя, конечно, отрицать проявления в отдельных фактах и легкомысленного авантюризма. По большей части, однако, этот авантюризм проявлялся лишь в тех случаях, когда русские деятели отступали от программы самодавления Евразии (некоторые войны XVIII–XIX вв., «русификаторская» деятельность в Варшаве, «империализм» на Дальнем Востоке начала XX в.). . Это – неустранимая внутренняя логика «месторазвития» 323 323 Вернадский Г. В. Начертание русской истории. Ч. 1. Прага, 1927, с. 12. .