Софи-Од Пикон - Сара Бернар

В июне 1910 года после смерти невестки Сара берет к себе свою внучку Лизиану. Та уже никогда ее не покинет и даже напишет книгу о своей знаменитой бабушке, назвав ее «Great» [31] Великая (англ.). — Прим. пер. . В сентябре в Лондоне актриса дважды в день выступает в мюзик-холле «Колизей», фигурируя на афише вместе с Иветтой Жильбер, труппой акробатов и жонглеров, что возмущает парижан. Цена билетов там гораздо более доступна, и аплодировать Саре, игравшей второй акт «Орленка» и третий «Тоски», приходил простой народ. Ее популярность только возрастала, по сути, она возобновляла традицию елизаветинского театра, в один и тот же вечер собиравшего вокруг артистов и прославленных произведений бродячих акробатов, певцов и танцоров. Хотя, возможно, удивительно было слушать сцену признания в любви Федры Ипполиту после номера чревовещания.

23 октября 1910 года, когда ей исполнилось семьдесят лет, Сара отправляется в Америку в новое прощальное турне, на сей раз выступать она будет в настоящих театральных залах. Вместе со своим багажом актриса везет высокого белокурого двадцатисемилетнего красавца Лу Телльжана, представленного ей Демаксом и мечтающего об актерской карьере. Плод невероятного союза греческой танцовщицы и голландского генерала, Лу имеет что-то общее с Жаном Ришпеном. В самом деле, он боксер, воздушный гимнаст, фехтовальщик и даже при случае убийца, но прославился отнюдь не в области французской литературы, а в качестве жиголо. До того как в консерватории стать учеником Поля Муне-Сюлли, брата Жана, юноша позировал обнаженным Родену. Подписав с Телльжаном контракт на четыре года, Сара тотчас берет его в турне. Менее одаренный для сцены, чем для постели, Лу был откровенно плох. Дело доходило до того, что критики элегантно давали ему оценку «ниже среднего». Если его явный голландский акцент не слишком смущал англоязычную публику, то парижане, которые придут посмотреть на него в Театр Сары Бернар, открыто станут смеяться над ним, что было ему, впрочем, совершенно безразлично.

Кроме обычного своего репертуара, для очередного возвращения в Америку Сара готовила три новые пьесы: «Женщину X», полицейскую мелодраму Александра Биссона, где она играла Жаклину, «Иуду» Джона Де Кэя и «Сестру Беатрису» Метерлинка — историю монахини, оставляющей из-за любви монастырь, где ее место на время занимает Пресвятая Дева; актриса показала эту пьесу в Чикаго и, к несчастью, никогда не играла во Франции. Ей предложили продолжить предполагавшееся турне и снова поехать в Австралию, но Саре недостает Мориса. Она посылает своему «обожаемому сыну» нежные, любящие письма, подписывая их «Mother» [32] Мать (англ.). — Прим. пер. . 1 января 1911 года она пишет ему: «Вчера я закончила свои представления с неописуемым триумфом. За месяц мы получили 530 000 франков. Наибольший успех выпал „Орленку“, потом идет „Дама“… <���…> на третьем месте „Жанна д’Арк“: здесь „Жанна д’Арк“ пользуется колоссальным успехом. Всего я играю лишь девять пьес, хотя привезла восемнадцать. <���…> Они находят меня лучше и красивее, чем когда-либо. По красоте и молодости я имела невероятный успех; и любовные, страстные, безумные письма».

Труппе грозила тюрьма после писем в газеты членов ультракатолической партии, кричавших о святотатстве по поводу представления «Самаритянки». Чтобы защититься, Сара устраивает спектакль для священников и судей. Чуть позже она пишет сыну из Филадельфии: «По правде говоря, я в прекрасной форме и поражаю всех, тем более что меня довольно охотно старят. Одни дают мне шестьдесят восемь лет, другие — семьдесят. Они могут сказать и восемьдесят, я не стану им возражать. Меня это только молодит. В одной статье меня объявили чудом современности. Я — Божественная, Несравненная!!! Словом, это безумие, но забавно». Во Франции критики тоже твердят о красоте, поддерживая миф о вечной молодости, в то время как она уже прабабушка. Однако обстановка в труппе напряженная: актеры один за другим лишаются своих ролей из-за нового фаворита Лу Телльжана, которого они открыто презирают. В переписке с Морисом Сара весьма сдержанна относительно своих отношений с Телльжаном, зато повсюду водит его с собой и говорит о нем иногда как о своем женихе. Ей пришлось даже отправить письмо директору «Фигаро», чтобы опровергнуть распространившиеся слухи о новом замужестве.

Вернувшись во Францию после короткого лондонского сезона, Сара едет отдыхать на Бель-Иль. Единственная разница по сравнению с годами ее молодости заключается в том, что теперь при постановке нового спектакля ей требуется больше времени для репетиций. 23 ноября 1911 года она показывает «Лукрецию Борджа» на музыку Рейнальдо Гана с Лу в роли Дженнаро, сына Лукреции, родившегося чуть ли не от кровосмешения. Они репетировали пьесу во время обратного пути, прорабатывая мизансцены. Теперь Саре все больше нравится подчеркивать резкие переходы от возмущения к нежности, от гнева к обольщению. Несмотря на посредственность Телльжана, пьеса продержалась до сотого представления. Сара не щадит себя, ее классические утренники дают возможность парижской публике аплодировать ей в роли Дорины в «Тартюфе» Мольера, а вечером она играет Лукрецию. Затем на два месяца актриса возобновляет «Орленка» и, не смущаясь, в костюме герцога Рейхштадтского собирает в зале во время антракта средства, чтобы подарить Франции новый военный самолет, который будет носить имя «Орленок».