Александр Махов - Тициан

Особое впечатление на братьев Вечеллио произвело посещение Дворца дожей, куда Дзуккато как советник корпорации венецианских художников имел постоянный доступ. Он провел юнцов по парадным залам с их богатейшим убранством и множеством картин старых мастеров. Разглядывая их, мог ли подросток Тициан предположить, что со временем здесь появятся и его работы? Дворец вплотную примыкал к собору Святого Марка, символизируя единение власти светской с властью духовной.

В обязанность подмастерьев Дзуккато входило подбирать для выпавших частиц мозаики нужную по цвету смальту или работать над мозаичным покрытием по картонам мастера. Им приходилось взбираться на леса и подолгу трудиться под сводами величественного собора, сплошь украшенными мозаикой, большая часть которой была создана в XII–XIII веках. В 1545 году там появится блистательная мозаичная композиция «Апофеоз святого Марка», украшающая поныне вход в западный притвор храма, которую создадут по картону Тициана его друзья братья Дзуккато.

В первые годы пребывания в Венеции братья Вечеллио жили если не в бедности, то весьма стесненно, но не в их характере было просить помощи у отца. Как и многим начинающим живописцам, ради заработка приходилось браться за любую работу, расписывая орнаментом, арабесками, фигурками зверей и птиц сундуки, скамьи и прочую домашнюю утварь. Со временем стали поступать более серьезные заказы — написание небольших картин на религиозную тему для личного пользования. Но над заказами, по свидетельству биографов, в основном трудился младший брат, проявлявший с юных лет завидное упорство и преданность делу.

Зимой, особенно в непогоду, когда подолгу стояла высокая вода и жизнь в городе полностью замирала, братья отправлялись на побывку домой, чтобы поменять износившуюся одежду и обувь и отъесться на вольных хлебах. Обычно юнцы возвращались обратно, нагруженные сырокопчеными окороками, колбасами, головками острого овечьего сыра, бутылями оливкового масла и бурдюками с добрым домашним вином. А Тициан непременно находил в кармане своей куртки немного денег, вложенных матерью, о чем свидетельствует их двоюродный брат нотариус Винченцо Вечеллио. [13] Fabbrv С. Notizie storiche sul casato di Tiziano. Belluno, 1958.

Долгое время считалось, что в один из очередных приездов к родителям Тициан написал на стене соседнего дома изображение Мадонны с младенцем, держащим сферу, и ангелом. Побывавший в Пьеве ди Кадоре в 1878 году знаменитый Кавальказелле, обладавший тонким чутьем исследователя и редко ошибавшийся в атрибуциях, доказал, что фреска из-за пристройки оказалась внутри дома, а потому и сохранилась. Написал ее не Тициан, а другой, более поздний художник из рода Вечеллио, также нареченный Тицианом. От других его работ ничего не осталось.

Работа у Дзуккато отнимала весь световой день. Небольшой перерыв для полуденной трапезы наступал с ударом Марангона на колокольне Сан-Марко. Так в Венеции зовется главный колокол — по названию плотников (marangoni) с расположенных неподалеку судостроительных верфей Арсенала, где их, бывало, насчитывалось более десяти тысяч человек. Их труд был воспет Данте в «Божественной комедии»:

(«Ад», XXI. Перевод М.Лозинского)

Удары того же колокола возвещали об окончании трудового дня. Тогда вся Венеция, принарядившись, дружно высыпала на улицы и площадь — площадью, Piazza , до сих пор зовется лишь Сан-Марко, а все остальные, даже внушительных размеров, называются campi , то есть поля, где когда-то первые островитяне разбивали свои огороды.

Удивительна вечерняя жизнь Венеции, полная веселья, приключений, факельных шествий, музыки и песен гондольеров. В те годы гондолы были выкрашены в разнообразные яркие цвета, но после избавления от смертоносной чумы в память о десятках тысяч умерших сенат республики издал в 1562 году указ, обязавший впредь покрывать все гондолы только черным лаком. Традиция сохраняется до сих пор, равно как и форма ростры на гондолах с шестью выступами по числу Sestieri — административных районов города.

Заводилой в мастерской был Валерио Дзуккато, который на правах старшего увлекал за собой ребят бродить по лабиринту вечерней Венеции, когда в тавернах несмотря на запрет властей наступало время азартных игр в карты или в кости. Кое-где разыгрывались кулачные бои между соседними кварталами. Шли стенка на стенку и бились иногда до крови, так что приходилось вмешиваться стражам порядка. Память о тех боях до сих пор сохранилась в названиях двух мостов: мост Войны (ponte della Guerra) и Кулачный мост (ponte dei Pugni). Зазывалы у входа в театры, — а их в городе было немало, — приглашали посетить представление с музыкой, песнями и танцами. Иногда повзрослевших ребят заносило в злачные места в квартале Сан-Самуэле, где гостеприимные девицы принимали всех без разбора, независимо от возраста. У молодежи была тогда в ходу шутливая присказка: