Мария Карп - Оруэлл в Испании

Однако для полного успеха Сталину необходимо было убрать с пути своих противников. Анархисты ускользали от влияния коммунистов, но главное — Сталину активно противостояла ПОУМ. Еще до революции, в феврале 1936 года, всего через пять дней после победы Народного фронта на выборах, секретариат Коминтерна отдал распоряжение компартии Испании повести «энергичную борьбу против контрреволюционной троцкистской секты» [7] Там же. С. 320. . Троцкистской сектой называли ПОУМ, нимало не смущаясь тем, что Троцкий решительно осуждал политику своего бывшего сторонника Андреса Нина и не желал иметь с возглавляемой им партией никакого дела.

16 декабря 1936 года «Правда», может быть, несколько преждевременно сообщила, что «в Каталонии началось уничтожение троцкистов и анархо-синдикалистов: их будут истреблять до победного конца с той же энергией, с какой их истребляли в СССР» [8] Там же. С. 321. . В тот же день под давлением коммунистов из Каталонского правительства исключили Нина.

Оруэлл, приехавший в Испанию через девять дней после исключения Нина, ничего этого не знал. Более того, он не имел никакого понятия о различиях между испанскими левыми партиями, и многочисленные аббревиатуры вызывали у него только раздражение. Но его покорила революционная атмосфера, царившая в декабре в Барселоне. За восхитительное чувство всеобщего равенства, которое он испытал там в первые дни, стоило сражаться, ради него стоило терпеть тяготы фронта. Тяготы, надо сказать, практически не сопровождались реальными боями — на Каталонском фронте не было современного оружия. Оружие, присылаемое из СССР, направлялось в Мадрид — посылать его в автономную Каталонию, где влияние коммунистов тогда было еще незначительным, Сталин боялся.

«Бить фашистов», о чем мечтал Оруэлл, в таких условиях было невозможно. Раздосадованный медлительностью ПОУМ и разделявший в тот момент точку зрения коммунистов «сначала война, потом революция», Оруэлл готов был перевестись в коммунистические Интербригады и сражаться на Мадридском фронте. Однако для того чтобы это осуществить, надо было с фронта вернуться в Барселону, а отпуск все откладывался и откладывался, не в последнюю очередь, очевидно, именно потому, что Джон Макнэр, руководивший отрядом британцев, посланным Независимой лейбористской партией, опасался, что, если Оруэлл перейдет в Интербригаду, за ним последуют и другие, а это могло бы нанести немалый урон престижу НЛП [9] Gordon Bowker. George Orwell. — Abacus, 2004. — P. 212. . Хотя в ополчение Оруэлл записался под своим настоящим именем — Эрик Блэр, — его товарищи знали, что рядом с ними воюет писатель Джордж Оруэлл, и гордились этим. Долгожданный отпуск был разрешен только в конце апреля.

Две главы из биографии, публикуемые ниже, рассказывают о том, как в сознании Оруэлла произошел перелом, определивший его дальнейшую политическую и литературную позицию.

В Барселоне и Оруэлл, и его товарищи сразу поняли, что происходит что-то не то. Революционная атмосфера конца декабря улетучилась. Это был обыкновенный город, слегка потрепанный войной, к которой гражданское население почти не проявляло интереса. Но, главное, исчезли все признаки равенства людей, столь пленившие Оруэлла в его первый приезд. Снова, как до революции, нарядно одетые богачи ели в дорогих ресторанах, а бедняки стояли в нескончаемых очередях за хлебом, снова появились нищие. Почти исчезли революционные формы обращения: «ты» и «товарищ», вернулись «вы» и «сеньор». Снова всюду давали чаевые, а продавцы в центральных магазинах обращались к покупателям с угодливостью, невиданной даже в Англии.

Но это еще было не самое страшное:

За внешним обличьем города со всей его роскошью и растущей нищетой, за кажущейся оживленностью улиц с цветочными лотками, разноцветными флагами, агитационными плакатами и напирающими толпами безошибочно угадывалось страшное политическое соперничество и ненависть [10] George Orwell. Homage to Catalonia — P. 114. .

Борьба коммунистов с анархистами и ПОУМ вступала в завершающую стадию. Уже в марте Каталонское правительство издало указ о роспуске военных патрулей, контролируемых анархистами, и создало правительственные внутренние войска, подчинявшиеся министру безопасности, — по сути, жандармерию. 16 апреля министром юстиции стал коммунист Хуан Коморера, глава промосковской партии ПСУК. В конце апреля произошел ряд политических убийств лидеров разных партий. Всякий раз массовые похороны превращались в мощные уличные протесты. В этой обстановке Генералидад, с согласия анархистов, счел разумным отменить первомайские демонстрации во избежание кровопролития. «Революционная» Барселона, изумлялся Оруэлл, была, быть может, единственным городом во всей нефашистской Европе, где не отмечали Первомай. Однако кровопролитие началось через два дня.