Дмитрий Петров - Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

То нам неведомо. Как и никому другому. Но почти всегда мы боимся за эти живые комочки, в которых трепещет живая душа. За их ножки, кулачки, глазки и ушные мочки. Оберегаем их и желаем прекрасного будущего.

Вот такого в точности будущего желали родители и малышу Василию. Что родился в городе Казани 20 августа 1932 года. И не просто желали, а верили и даже знали, что ждет его будущее именно такое – лучами правды ленинской согретое, освещенное сиянием партийного учения и защищенное заботой сталинского попечения. Цветущее под солнцем красной правды.

Да ведь и не могли они иначе – рабочий вожак Павел Аксенов и красный трибун Евгения Гинзбург. Им положено было в это верить – председателю Татарского областного совета профсоюзов и известной журналистке и педагогу.

Неизвестно, на каком языке звала маму роженица – на русском или на идише. Не знаем мы, и где был в тот момент отец его Павел – железный партиец, не чуждый почти ничего человеческого. Не ведаем, и что именно творилось в их квартире на улице Комлева (до революции – Комиссариатской, а ныне – Муштари), что близ милейшего Лядского садика – любимого окрестными мамами и малышней…

Но можем легко вообразить: родные и близкие младенца радовались и веселились.

Ибо родился на свет человек. И нарекли его Василием – в честь деда, крепкого рязанского крестьянина, ухаря и труженика. Пили ли они по случаю красных крестин? И много ли? И кто, и что именно – неважно. Важно, что состоялось и таинство подлинных крестин. Хотя и позднее, чем предписывает Церковь. Впрочем, о том – в свое время.

Нам неведом и список празднующих. Зато записано: роды прошли успешно, и матушка новорожденного Гинзбург Евгения Соломоновна чувствовала себя хорошо. Известно также, что радость отца была безмерна – и безмерность эта могла сравниться разве только с огромностью дел, коим отдавал он свою молодую пролетарскую жизнь.

Ведь всего-то и был с 1899 года – тридцати трех лет от роду. Но задачи и приказы партии исполнял круто. Ибо знал, что у нас каждый молод сейчас в нашей юной прекрасной стране! Над миром наше знамя реет! Мы – молодая гвардия рабочих и крестьян ! И наш бронепоезд стоит на запасном пути! До поры. Ведь мы раздуваем пожар мировой ! И настанет день, когда с отрядом флотских товарищ Троцкий нас поведет в последний бой! На вражье царство капитала. Надо только покончить со сворой белогвардейских и кулацких недобитков. Раздавить железной пятой. И пусть обстановка на повестке дня сложная, мы, товарищи, выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем ! А теперь – за Пал Васильича Аксенова! И за красавицу-жену, за нашу Женичку. Ну и, само собой, за малыша! Богатырь будет! Большевик! Весь в отца…

А отец проводит IX съезд профсоюзов Татарии, гремит докладом: производительность растет; боремся за выполнение промфинплана, за культурный уровень и качество руководства; 2000 человек охвачены профучебой. Вот и на мыловаренном заводе им. Вахитова рабочие-втузовцы внимают лекциям по истории ВКП(б) товарища Гинзбург.

О чем и рапортуем. Семья пламенных Павла и Евгении выполняет сталинскую пятилетку.

Легко это? Нелегко! Отдыхать не приходится. Но, во-первых, трудности и тяготы неизбежны, ведь вся-то наша жизнь есть борьба , а во-вторых, героев великой стройки ждет достойная награда. Рядовых – рядовая, главных – особая.

Например – отдельная квартира (в то время редчайшая редкость) в «Доме работников науки и техники», с детской, куда, возвращаясь из Москвы, не сняв, бывало, и верхней одежды, смеясь, шли родители. Мама – в чернобурке, папа – в пальто и каракулевом кепи. Пахло духами, хорошим табаком, надежным авто. Мама брала Васю на руки, он зарывался носом в мех и задыхался там от счастья! А отец развязывал шелковые ленты на коробках столичных подарков.

Гомоня, вбегали дети от первых браков – дочь Павла Майя и сын Евгении Леша. В гостиной играл патефон, дымился чай, няня Фима, домработница Агаша и шофер Мельников, сочно скрипящий кожей пальто и портупеи, с умилением взирали на хозяев.

Однако ж пора ведь и спать, а? Дети, дети, быстренько в постель! Вася, оставь, дружочек, патефон, а не то не придет к тебе во сне чудесный добрый слон. Спать, спать, спать, как завещал нам вождь в прекрасном фильме «Ленин в октябре»…

Няня, уложите Васеньку…

Милейшая и добрейшая Фима укладывала малыша, нашептывая волшебные сказки о невиданном зверином царстве-государстве. А то и певала: