Александр Лебеденко - Будни без выходных (избранные главы)

— Вот сволочи! Опять взяли воду из болота.

От него Андрей и его товарищи узнали, что за чистой водой надо было ходить за двести метров, а запущенный пруд (несправедливо именуемый болотом) был рядом.

Итак, раскладка, повар и добродушный завхоз были ни при чем.

— Лень-матушка и тут налицо. Великая лень) — облизывая деревянную ложку, сказал седой, пока еще грузный человек, в прошлом главный бухгалтер.

Он был самым дальновидным из всех.

Таков был первый лагерный обед Андрея.

Он был далеко не самым невкусным.

Так вот он — лагпункт — конец пути. Первое пристанище надолго. Глубока, многоводна и извилиста река Чулым. Широка и болотиста ее пойма там, где она принимает в себя быструю Яю. Над поймой невысоко подымается зеленая грива — в ней проволокой и сухим плетнем отгорожена небольшая зона.

Этап сложил вещи у вахты. Прежде чем войти в зону, надо пройти баню.

Баня — вот она — белый сруб, но из трубы ни струйки дыма, а холодная баня — какая же это баня?

Приказано войти. Приказано раздеться и сдать белье и одежду в прожарку.

— А жару-то и нет, — ухмыляется банщик. — В лесу живем, а дров нету…

Какая-то женщина в белом — должно быть, врач — трижды меняет приказы: раздеться, одеться, сдать все вещи, сдать только белье, оставить верхнее… и опять все сначала…

Андрей сидит на прилавке, покачивая голыми ногами. На нем шапка, пояс и очки, остальное — в чем мать родила.

Входит высокий человек в рыжей кубанке. Глаза зеленые, острые, и весь он легкий и острый. Держится прямо. Говорит отрывисто. Больше спрашивает. Отвечает ему сутуловатый, одетый в лагерное субъект, который держится на полшага сзади.

— Почему не все вещи сдали?

— Жару-то нет, — шепчет субъект.

Человек в кубанке не обращает внимания на реплику…

— Русским языком сказали…

Андрея берет злость:

— Я, наверное, лучше вас знаю русский язык, а понять ничего не могу…

— Что он сказал? — прищурившись, спрашивает человек в кубанке.

— Он говорит, что лучше вас знает русский язык, — пожимает плечами субъект. Весь он — злорадство и благородное негодование…

— Фамилия?

— Быстров, — отвечает Андрей. Он уже понимает — сделал глупость.

Человек в кубанке резко поворачивается и уходит.

Банщик подходит к Андрею и шепчет:

— Это же Досич!

— Ну так что?

— А то, что тебе, парень, хана без музыки. — В голосе банщика презрение — дескать, так дураку и надо!

Андрей делает вид, что ему наплевать, но в душе он клянет свою неосторожность. Чего ради?

То один, то другой сообщают ему, что Досич — это начальник лагпункта, что он здесь и царь, и бог, и пресвятая троица, что он сам был заключенным за участие в банде, что подхалимы приносят ему из тайги в клетках сотню птичек и он отщипывает ногтями головки воробьям, малиновкам и овсянкам.

Все это говорится то злорадно, то с сочувствием, и Андрей ложится спать с мыслью — если не случится чуда, жить ему здесь да и вообще недолго…

Небольшой кабинет Досича переполнен. Пришел и Андрей. Никто не хотел начинать первым.

— Как фамилия? — спрашивает Досич Андрея.

— Быстров.

— Статья?

— 58, пункт 10, часть первая.

— Профессия?

— Писатель.

— Ну что ж, нам интеллигентные люди нужны.

В набитой людьми комнате происходит то, что в театре зовут — движение.

— Это приятно слышать, — неуверенно, вполголоса говорит Андрей и ждет злой шутки, издевательства или чего похуже.

Досич делает заметку на листке блокнота.

— Следующий. Фамилия?

— Карпов.

— Статья?

— 58–10, часть первая.

— В лес.

У Карпова одна нога — протез.

— Следующий. Фамилия?

— Леонов.

— Статья?

— 58–10, часть первая.

— В лес…

У Леонова одна нога — кость, обернутая кожей. Ходит он на костыле.

И так дальше…

Утром, в темноте палатки, однорукий нарядчик Т. читает список идущих на лесоповал. Фамилии Андрея нет.

— А я? — спрашивает Андрей.

Т. проверяет список.

— Вас нет.

— А что же мне делать?

— Лежи на нарах. Нужно будет — вызову.

Но на таких нарах долго не улежишь. Разве свалит с ног мертвецкая усталость.

Палатка на двести пятьдесят человек. По краям две железные печки. Нары двухэтажные, но вместо досок — горбыли. Сверху хвойные ветки. Лежать на них мучение, сучья врезаются в тело. За все отвечает пальто — оно и простыня, и матрас, и одеяло.

Проходит неделя. Все, кроме дневальных, уходят в лес до вечера, Андрей бродит без цели по зоне. Спасаясь от крепкого мороза, пилит дрова для кухни, топит печь, колет лед у порога, носит воду.