Давид Ортенберг - Июнь-декабрь сорок первого

Июль

1 июля

С этого номера я официально вступил в должность главного, или, как тогда говорилось и писалось, ответственного редактора "Красной звезды".

Сменил я корпусного комиссара Владимира Николаевича Богаткина милого, доброго, умного человека, с большим опытом практической работы в войсках, но, к сожалению, совершенно не искушенного в журналистике и тяготившегося своей редакторской должностью. Он оказался на ней по капризной воле случая.

В сентябре сорокового года, когда в "Красной звезде" открылась вакансия ответственного редактора, на эту должность, как бывало уже в прошлом, намеревались послать заместителя начальника Политуправления РККА. Этот пост занимал тогда Федор Федотович Кузнецов. Но он, как говорится, отбивался руками и ногами, мотивируя отказ тем, что недавно пришел в армию, в печати никогда не работал, за всю свою жизнь ни одной статьи не написал и не отредактировал. Тогда ему сказали: - Предложите другую кандидатуру.

Кузнецов назвал Богаткина - члена Военного совета Московского военного округа: Богаткин, мол, часто печатается в "Красной звезде". Да, действительно в нашей газете было напечатано несколько статей за подписью Владимира Николаевича. Только, строго говоря, во всех таких случаях он являлся не автором, а лишь соавтором: статьи писались журналистами на основе бесед с ним.

Едва ли Богаткин умолчал об этом при назначении его редактором "Красной звезды". Доподлинно знаю, что он тоже всячески "отбивался". Но так или иначе назначение состоялось. А в порядке компромисса за ним оставили и прежний пост - члена Военного совета округа. Таким образом, Владимир Николаевич имел основание считать свою работу в газете совместительством, не очень-то стремился постигнуть ее специфику и, когда началась война, стал упорно добиваться отправки на фронт.

Не забуду одну сценку у Мехлиса. В первые дни войны Лев Захарович стародавний редактор "Правды" - очень много занимался "Красной звездой". Перед подписанием полос в печать непременно сам прочитывал их, вычеркивал целые абзацы, делал вставки, порой менял заголовки. И вот, как обычно, Богаткин и я являемся к Мехлису с влажными еще оттисками газетных полос поздно вечером 29 июня. Окинув критическим взглядом первую полосу, он повернулся к Богаткину, жестким голосом спросил:

- Что у вас за "Шпигель"?

Богаткин покраснел, замялся:

- А где "Шпигель", товарищ армейский комиссар?..

Мехлис прямо-таки вскипел:

- Как? Вы восемь месяцев редактируете газету и до сих пор не знаете, где "Шпигель"?

Перечеркнув старый текст в Шпигеле, начальник ГлавПУРа потребовал:

- Пишите другой

А сутки спустя, 30 июня, когда мы опять принесли начальнику ГлавПУРа готовые полосы "Красной звезды", он, еще не прикоснувшись к ним, объявил:

- Вот что, товарищ Богаткин, вы назначены членом Военного совета Северо-Западного фронта - Сталин дал согласие. А вы - кивок в мою сторону утверждены в должности редактора "Красной звезды"...

Откровенно скажу, я не очень обрадовался. Думалось, что новая должность будет держать меня вдалеке от боевой жизни войск. То ли дело на Халхин-Голе и под Ухтой - во фронтовых газетах. Их редакции находились в десятке километров от передовых позиций, а то и ближе. "Смотаться" в войска нетрудно было в любое время. Я не представлял себе, как можно без этого вести военную газету.

Мехлис, шагая по кабинету, долго объяснял мне, что и как надо делать. А я не удержался - стал упрашивать его послать меня в действующую армию. Он вначале терпеливо слушал мои доводы, а потом рассердился:

- Решение о вашем назначении принято Сталиным. Был при том и Жуков. Он тоже поддержал вашу кандидатуру. Я говорить со Сталиным на эту тему больше не буду. Пишите ему, если хотите, сами.

На такой шаг я не отважился.

* * *

В сообщениях Совинформбюро появились новые направления - минское, луцкое, новгород-волынское, шепетовское, барановическое.

Тревожная картина. Что сказать читателю по этому поводу? Как объяснить происходящее?

Дождались вечерней сводки Совинформбюро. В ней краткие итоги за первые восемь дней войны с таким важным выводом: "Молниеносная победа, на которую рассчитывало немецкое командование, провалилась".

Решение пришло сразу - дать на эту тему передовую статью. Она весьма характерна - вполне отражает дух времени, накал страстей, и читатель, думаю, не посетует, если я приведу несколько длинную выдержку из нее:

"Гитлер и его свора рассчитывали на быструю, молниеносную победу. Их цель состояла в том, чтобы в несколько дней сорвать развертывание наших войск и молниеносным ударом в недельный срок занять Киев и Смоленск. В недельный срок! Чванливая фашистская военщина уподобилась той анекдотичной свинье, которая уверяла всех и каждого в своем свинарнике, что она может проглотить льва! Опьяненные легкими победами над плохо вооруженными и не подготовленными к войне малыми государствами Европы, фашистские вояки полагали, что они пожнут лавры также и в "походе на Восток". Более того, их продажная печать, их радио поспешили объявить на весь мир, что они уже победили...