Максим Ларсонс - В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты

Д. «Я не могу и не должен Вам передавать подробностей, но можете быть уверены, что по сравнению с тем, что происходило в Кронштадте, вся гражданская война, война против белых, весь террор, на который жалуется буржуазия — все это ничто!»

Однажды, в самом начале нашего заграничного путешествия разговор зашел о беспартийных специалистах на советской службе. Дубровицкий заявил, что советское правительство не может обойтись без буржуазных специалистов и готово им много платить, но держать их нужно крепко, на привязи, как цепных собак, так как, мол, никогда не знаешь, чего от них можно ожидать. И между прочим, добавил: «Например, скажем Вы: я знаю, что у Вас блестящие знания и большой коммерческий опыт, но, говоря по правде, я Вам не совсем доверяю».

Л. «Как же это? Несмотря на доверие Сокольникова и Крестинского? Несмотря на то, что Сокольников пригласил меня из заграницы на пост начальника валютного управления? Это во всяком случае весьма лестно!»

Д. «Крестинский Вас уже сколько лет знает, а я Вас знаю только несколько месяцев».

Не без горькой иронии думал я о том, что подобный разговор между начальником и подчиненным может иметь место только при советской системе. Во всяком случае, я предпочитал, чтобы этот молодчик свой недостаток доверия ко мне откровенно высказывал, чем если бы он все это замалчивал.

Во время моего пребывания в Голландии я должен был, между прочим, зондировать вопрос о возможности продажи коронных драгоценностей и коронных регалий.

Я знал, что оценка коронных драгоценностей и регалий была чрезвычайно высока и уже по этой причине они не могли быть проданы. Эти предметы были оценены по их исторической ценности, которая, разумеется, ничего общего не имела с рыночной оценкой. Тем не менее поручение должно было быть выполнено, поэтому я отправился в Амстердам вместе с Дубровицким к г. Т., одному из самых выдающихся и уважаемых местных ювелиров. Едва мы коснулись этого вопроса, как Т. внезапно спросил меня:

«Позвольте, как же это? Коронные драгоценности мне уже раз предлагали. Я уже тогда заявил, что я таких вещей не покупаю, что я являюсь покупателем только на драгоценные камни без оправы».

Л. «Кто же Вам предложил эти предметы?»

Т. «Я это прекрасно помню, у меня даже альбом был, он у меня и теперь еще сохранился. Да и визитная карточка того господина, который вел со мной переговоры, тоже у меня, кажется, есть».

Дубровицкий побледнел от волнения. Я спросил его, не знает ли он что-нибудь по этому поводу. Дубровицкий не успел ответить, как Т. уже явился с фотографическим альбомом. Я его просмотрел. Это были без сомнения снимки предметов, принадлежавших к коронным ценностям. На визитной карточке стояла совершенно мне незнакомая немецкая фамилия, по всей вероятности какого-нибудь посредника.

Я извинился перед Т. и объяснил ему, что мне это предложение совершенно неизвестно и что оно исходит без всякого сомнения от какого-нибудь посредника, а не официального учреждения. Единственным учреждением по продаже русских драгоценностей является валютное управление, представители коего ныне ведут с ним переговоры. Т. еще раз заявил, что он не интересуется покупкой коронных регалий и драгоценностей и на этом мы закончили наш визит.

Когда мы вышли, я спросил Дубровицкого, в чем собственно дело, так как у меня совсем нет охоты попасть еще раз в такое неприятное положение. Тогда, после некоторого колебания, Дубровицкий рассказал мне следующее. Комиссариат финансов получил несколько времени тому назад — еще до моего приезда в Москву — приказ от советского правительства вручить Коминтерну фонд, состоящий из драгоценных камней. Этот фонд и был в свое время изъят из «Гохрана». Для этой же цели были затребованы еще три альбома со снимками коронных драгоценностей и коронных регалий, причем альбомы он, Дубровицкий, сам составил. Тот альбом, который мы сейчас видели у Т., без сомнения один из этих трех альбомов. Дело можно себе представить только так: «Коминтерн», который получил эти альбомы, пытался через своих агентов в Германии или Голландии найти покупателей на эти предметы, и с этой целью обратились и к Т.

На коронные регалии и драгоценности не нашлось покупателей и впоследствии. Были ли за это время отдельные предметы разобраны и содержащиеся в них камни проданы, мне неизвестно.

Когда я в сентябре 1923 г. вернулся из Лондона в Амстердам, где Дубровицкий и другие члены комиссии находились уже несколько месяцев, мне сказал шеф голландской фирмы, купившей весной 1923 г. у валютного управления большую партию драгоценных камней, что Дубровицкий, разыгрывающий в Голландии роль начальника комиссии, сообщил ему обо мне следующее: