Петр Панчевский - Огненные дороги

Тут, на берегу Дуная, я невольно вспоминал события тех далеких дней...

Перед глазами вставали образы доблестных сынов Болгарии: легендарного Ботева, бесстрашного Филипа Тотю, их соратников Левского и Панайота Хитова, всех тех беззаветных борцов, которые боролись за светлое будущее исстрадавшегося отечества, которые шли в бой с этого берега Дуная с верой в свой народ, в то, что он свергнет турецкое иго. Болгары всегда были убеждены, что в их борьбе за свободу русские братья всегда с ними, они всегда придут на помощь.

Я думал о храбрых русских гренадерах Скобелева и Гурко, перешедших Дунай в 1877 году, думал о тысячах русских солдат и офицеров, отдавших жизнь за освобождение моей порабощенной родины от 500-летнего османского ига.

21 год назад мои товарищи и я, молодой учитель, комсомолец из села Бутан, вдохновленные призывом партии, встали с оружием в руках, чтобы преградить путь надвигавшемуся фашизму. После подавления восстания мы вместе с товарищем Благоем Ивановым были изгнаны кровавыми жандармами Цанкова и вынуждены были эмигрировать в Югославию. Я не мог без волнения вспоминать дорогих мне товарищей по сентябрю 1923 года: Трифона Николова, Алексея Христова, Горана Мечкова, Бено Гергова, Спаса Стойкова, Васила Младенова. С некоторыми из них мы не виделись с тех пор, как расстались после разгрома восстания. Какова их судьба сейчас? Ведь многие из них оставались в фашистских застенках...

В эти дни я не знал еще о судьбе матери и отца, моих братьев, близких...

Я знал о трагической судьбе доктора Александра Карастоянова, убитого фашистами в 1923 году. Знал я и о том, что его верную подругу Георгицу долго истязали и держали вместе с двумя дочерьми на реке Дунай на барже, превращенной в тюрьму для повстанцев.

Фашисты вынесли мне смертный приговор еще в 1923 году. Жестокими и самоуверенными были тогда фашиствующие коричневорубашечники! А как они сейчас поведут себя перед надвигавшейся лавиной легендарной Советской Армии?..

В течение всей войны мне не давали покоя вопросы: "Неужели правительство царя Бориса пошлет болгарские войска против Советской Армии?", "Не придется ли проливать братскую кровь?".

Я был уверен, что болгарский народ сохранил самые теплые братские чувства к русскому народу, что он не поднимет руку на него. Вот уже два десятилетия на моей исстрадавшейся родине свирепствовали фашисты. Они мучили и вешали народ. У них была своя полиция и армия, были фашиствующие офицеры. Неужели эти головорезы бросят против нас вооруженную силу?..

Я знал, что коммунистическая партия во главе с Г. Димитровым подняла народ на вооруженную борьбу против фашизма, что в Болгарии существует сильное движение Сопротивления, что многие мои товарищи, такие, как Благ9Й Иванов и Цвятко Радойнов, еще в 1941 году уехали на родину. Знал, что эхо победных залпов Советской Армии уже достигло родных Балкан, приютивших болгарских партизан. Я был уверен, что среди партизан находятся и мои товарищи, уцелевшие после сентября 1923 года. В такие минуты я даже завидовал им, хотя и понимал, сколь тяжела и опасна их борьба. На фронте тяготы, опасность и риск идут рядом, но противник всегда находится перед нами. Партизаны же ведут борьбу с врагом в глубоком подполье, и опасность подстерегает их повсюду.

Освобождая Румынию, я воочию убедился в силе интернационального духа советского солдата. Но мне не давала покоя мысль о том, что профашистские элементы в Болгарии могут двинуть против Советской Армии свои войска и тогда возникнет необходимость, чтобы я, как командир бригады Советской Армии, руководил действиями русских бойцов против моих соотечественников-болгар. Не верилось мне, что такое может случиться в Болгарии, на моей родине, которую я по-сыновнему стремился увидеть, чтобы поцеловать ее землю.

Что же ждет меня в Болгарии?..

Здравствуй, моя родина!

Болгария формально не участвовала в войне против Советского Союза. Монархофашистское правительство не посмело послать войска против Советской Армии, поскольку хорошо знало, что болгарский народ питает самые теплые чувства к русским братьям, освободившим его от пятивекового османского ига.

Антинародное правительство боялось открыто включиться в войну, но помогало фашистской Германии всем, чем могло. Даже после крупных поражений немецко-фашистской армии на Волге и Дону, под Курском и на Днепре монархофашистекая клика Болгарии не собиралась разрывать своего союза с Германией. Гитлеровское командование продолжало использовать болгарские аэродромы, морские порты, железнодорожную сеть для войны против Советского Союза. Советское правительство несколько раз обращалось к болгарскому правительству с предложением отказаться от союза с Германией и не формально, а фактически соблюдать нейтралитет.