Арон Ральстон - 127 часов. Между молотом и наковальней

Хотя Терри пришлось лететь два часа из Солт-Лейк-Сити, его вертолет первым приземлился на грунтовой парковке перед каньоном Хорсшу. Сержант Митч Ветере показал Терри мой бордовый пикап, и они осмотрели мое походное и кемпинговое снаряжение в багажнике. После короткого совещания рейнджеров из БЗУ и ПСС, собравшихся на подходе, Терри и два офицера решили, что опытный турист скорее направился бы к северному концу каньона, где тот пересекается с каньоном Грин-Ривер. Когда прилетит второй вертолет, он покружит и над верхней частью каньона к югу от подхода.

Определившись с полетными планами, Митч присоединился к своему коллеге Грегу на заднем сиденье вертолета в качестве дополнительной пары глаз на борту, хотя и очень боялся летать. Постановление федеральных органов запрещает работникам БЗУ и службы парка садиться на борт любого летательного средства, не имеющего зеленой карты. Поскольку ПСС Юты помогает в первую очередь округам, пилотам не позволено иметь зеленые карты, и таким образом они избегают обязательств помогать федеральным властям. Эта политика работает в пользу ПСС, сохраняя ограниченные ресурсы отдела для нужд штата, — но сейчас рейнджеры БЗУ и ПСС, собравшиеся на стоянке у Хорсшу, оказались фактически отлучены от спасработ. Поэтому, хотя Митч летать не любил, и сильно не любил, хотя он не доверял вертолетам, он был единственным человеком на парковке, кто мог лететь.

В 13:56 Терри поднял вертолет ПСС в вихре красной пыли и, влетев в каньон Хорсшу, двинулся в северо-восточном направлении, к слиянию Бэрриер-Крик и Грин-Ривер. На протяжении двадцати миль он вел машину как можно ниже, повторяя все изгибы пересохшего русла Бэрриер-Крик. Грег и Митч искали следы на песчаном дне каньона и опасливо поглядывали на ничтожный промежуток между кончиками лопастей пропеллера и каменными стенами. Вдыхая запах отработанного топлива, Митч ежесекундно спрашивал себя: «Бог мой, что я тут делаю, на этом летающем бензобаке?»

Примерно через час они долетели до Грин-Ривер. Грег и Митч не заметили никаких признаков туриста; впрочем, заметить они могли бы только того, кто находится на открытом пространстве. А в каньоне было много крупных камней и деревьев, которые отбрасывали густые тени и не позволили бы обнаружить меня, если бы я был ранен и не мог подать сигнал вертолету или скрыт из виду.

В 14:50 Терри развернул вертолет и спешно полетел обратно к стоянке. Топлива у него осталось на полчаса, а нужно было приземлиться, оставить офицеров у парковки, потом снова подняться и за двадцать минут перелететь через Каньонлендс в Моаб на дозаправку. Это было довольно рискованно, времени — в обрез.

К тому времени Терри сделал все возможное. Как только он поднялся над каньоном, Митч впервые за последний час вздохнул легко, ожидая возможности снова ступить на terra firma. [91] Твердая земля (лат.).

11:34, четверг, 1 мая 2003 года. Я кладу нож сверху на каменную пробку и упаковываю культю в пластиковый пакет, который раньше служил прокладкой между правой рукой и стеной. Обернув белый пакет желтой тесьмой, снятой с шеи, я сую руку в пустой рюкзак кэмелбэка и перебрасываю затянутые ремни через голову, чтобы прижать ампутированную руку к груди в самодельной перевязи. Мне не приходит в голову остановиться и снять велосипедные шорты, чтобы вытащить из них впитывающую прокладку; в этот момент нужно двигаться вперед. Я выстегиваю два карабина из моего полиспаста и встегиваю их в петлю на обвязке, затем лихорадочно бросаю несколько непристегнутых предметов в мешок — пустую емкость для воды, почти полную бутылку мочи, видеокамеру, мультитул — и делаю паузу, взяв в руки фотоаппарат. Какой-то инстинкт просыпается внутри меня, и я включаю камеру. За пять секунд я делаю два снимка отрезанной руки. Такое несентиментальное прощание. Выключив камеру, надеваю крышку на объектив, бросаю ее в рюкзак и тщательно затягиваю узел. Быстро осмотрев все вокруг каменной пробки, дабы убедиться в том, что не забыл ничего важного, я сгребаю в левую руку две дюжины витков альпинистской веревки и пускаюсь ковылять по каньону.

Первые пятнадцать метров меня мотает от стены к стене. Приходится остановиться и успокоиться. Мое сердце на пределе, бьется в три раза чаще, чем в нормальном состоянии, но давление сильно понижено. Есть опасность отрубиться.