Александр Королев - Святослав

Рассказав о расправе над древлянами у могилы Игоря, летописец переходит к описанию четвертой «мести» Ольги, пожалуй, самой изощренной. Ольга возвращается в Киев и собирает войско против «оставшихся древлян». Это занимает некоторое время, поскольку последовавшие за этим события помещены в летописи уже в следующем году, после заголовка «Начало княжения Святослава, сына Игорева»: «В лето 6454 (946). Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска, Святослав бросил копье в сторону древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило в ноги, ибо был Святослав совсем ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: „Князь уже начал, последуем, дружина, за князем“. И победили древлян» {124} .

Здесь стоит немного задержаться. Летописец в очередной раз дарит нам встречу со Святославом, редкую для летописного текста, посвященного событиям 40-50-х годов X века. Вновь проводится та же мысль – князь малолетний и позаботиться о нем, кроме матери, некому. Не совсем понятно, зачем ребенка привезли на поле боя, подвергнув тем самым его жизнь опасности. Неужели присутствие мальчика было столь уж необходимо? Это совсем не в традициях Руси {125} . Сообщение об участии маленького Святослава в сражении с древлянами принято расценивать то как литературный вымысел, то как фальсификацию летописца. Суть в общем одна {126} . В предыдущей главе мы уже говорили о том, что реальный Святослав в момент гибели отца был значительно старше, чем он же в описании летописца. Что же касается летописного предания о броске копья, совершенном князем, то подобный обычай был известен у многих народов. Символ копья, употреблявшийся как знак объявления войны, принадлежит к числу древнейших и весьма распространенных {127} . Е. А. Рыдзевская писала: «В северных сагах хорошо известен древний обычай начинать бой с того, что вождь первый бросает копье в противника, тем самым посвящая этого последнего Одину и обеспечивая себе победу; такое объяснение в большинстве случаев дают нам саги. Обычай этот, несомненно, более древний, чем сам Один и его культ в том виде, в каком мы его знаем по сагам, „Эдде“ и т. д. Но известен он не только у скандинавов и вообще германцев. В Древнем Риме при объявлении войны жрец-фециал, стоя на границе вражеской территории, бросал туда окровавленное копье. По Аммиану Марцеллину, вождь хионитов, северных соседей Ирана, „по обычаю своего народа и наших фециалов“, начинает битву с того же самого действия. По Генриху Латвийскому, литовцы под Кукенойсом [Кокнесе] кидают копье в Двину в знак отказа от мира с немцами. Вероятно, о пережиточном обрядовом действии сообщается и в рассказе Ипатьевской летописи под 1245 г. о войне галицко-волынских князей с Польшей: дойдя до Вислы, Василько Романович „стрели… чересъ… Вислу, не могоша бо переехати си рекы понеже наводнилася бяше“. Невольно напрашивается сопоставление с легендами о Карле Великом в старофранцузских хрониках, где Карл, овладев Испанией, бросает копье в море, преграждающее ему путь к дальнейшим завоеваниям, а также с весьма близким рассказом об императоре Оттоне II в Дании в 975 г. в исландской саге об Олаве, сыне Трюггви» {128} . Перечень примеров можно расширить на русском материале – в январе 1150 года в ходе сражения князь Андрей Юрьевич (Боголюбский) «въехал раньше всех в ряды противника, а за ним его дружина, и сломал копье свое в них» {129} . Пережитком этого обычая являются, вероятно, слова князя Игоря Святославича в «Слове о полку Игореве»: «Хочу копье преломить на границе поля Половецкого».

Исходя из того, что метание копья в противника у разных народов, в том числе и у русов, имело ритуальное, символическое значение (с него обычно начинался бой), можно задаться вопросом: а не был ли рассказ о метании копья Святославом шаблоном, употреблявшимся в эпосе? Описанием не того, как было на самом деле, а того, как должно было быть? Что же касается малолетства Святослава в момент начала его военной карьеры, то и в эпосе героический путь богатыря обычно начинается с раннего детства (а Святослав, как увидим ниже, в летописном описании, составленном на основе устных преданий, несомненно – герой и богатырь). Можно провести многочисленные параллели в фольклоре, причем не только в русском – в «гиперболически раннем возрасте вступают на воинский путь герои-малолетки в различных эпосах: Михайло Игнатьевич и Саур в русских былинах, киргизский Манас, калмыцкий Джангар и его сын со своими сверстниками, узбекский Алпамыш, казахский Кобланди и его сын. Батыры-малолетки есть и в огузском, и в алтайском эпосах и в других» {130} . Вряд ли эпизод с метанием копья Святославом стоит вне подобной традиции.