Петр Астахов - Зигзаги судьбы. Из жизни советского военнопленного и советского зэка

Ко всему этому нужно было добавить еще и нежелание деда воспользоваться возможностью выехать вместе с сыновьями в Советский Союз — он пожелал остаться в Иране.

Вот и получалось, что приехав на Родину, отец не почувствовал себя здесь дома, своим. Он понимал, что если кто-то вдруг напомнит ГПУ о его прошлой долгой жизни в Иране, то и к нему смогут заехать ночью непрошеные гости. И не дай Бог сделать какой-то неосмотрительный шаг…

Ситуация рождала постоянный страх и, вероятно, в немых молитвах отца в ту пору чаще всего произносились слова: «Господи, спаси и сохрани!»

Страна между тем жила своей обычной жизнью. На полях сеяли и собирали хлеб, мартены выдавали сталь и чугун. На шахтах, выполняя и перевыполняя социалистические обязательства, трудились горняки, ставя рекорды высоких метров проходки и тонн добытого угля.

Шло освоение Северно-морского пути — там, на станциях «СП», [1] Северный полюс. дрейфовали полярники. Устанавливались рекорды перелетов бесстрашных летчиков с материка на материк.

Также по намеченным срокам собирались съезды и пленумы партии, сессии Верховного Совета — общественная жизнь шла своим чередом.

На общем фоне трудовой деятельности и будней громадной страны проходила и наша жизнь — школьников, студентов, учащихся техникумов и ФЗУ. [2] Фабрично-заводское училище. Мы жили своими буднями, и у нас были свои знаменательные события и заботы.

В моей жизни 1937 год остался в памяти по другим причинам. Я с детства увлекался рисованием — любил графику. Копировал рисунки, фотографии, портреты; с большим удовольствием занимался миниатюрой. Мои школьные тетради по истории и географии, ботанике и зоологии, химии и физике нравились товарищам. Их восторженные отзывы меня еще больше вдохновляли. Желания и честолюбивые замыслы помогали работать и совершенствоваться. После шестого класса я стал постоянным членом редколлегии школьной газеты, участником выставок, праздничных оформлений.

В начале 1937 года у секретаря комсомольской организации школы Аркадия Завесы возникла идея организовать поездку на родину вождя в Гори. Я оказался среди 20 человек школьников-комсомольцев, которые своей учебой и активной общественной работой заслужили право на поездку.

Руководителем экскурсии назначили Завесу, человека незаурядных организаторских способностей. Азербайджанская студия кинохроники выделила для съемок двух операторов — вся экскурсия от первого до последнего шага должна была быть запечатлена на пленку. И действительно был снят пятнадцатиминутный документально-хроникальный фильм о деятельности И. В. Сталина.

Можно ли было в те годы знать все то, что происходило вокруг Сталина и его окружения?

Образ вождя был так глубоко и щедро распропагандирован в сознании народных масс, в таких превосходных степенях провозглашался прессой, что из простого человека он превратился в Божество, а имя его стало символом мудрости, справедливости и многих других достоинств.

Шепотом передавались известия о происходящих репрессиях; во весь голос говорили о том, что советское правосудие «просто так» не судит и не расстреливает, а уж если и «берут» кого-то, то «берут» за дело. Наказания «врагов» исходили от имени народа.

Представьте мое состояние, когда в четырнадцать лет я впервые имел возможность увидеть «святую обитель» Величайшего Человека и самому прикоснуться к реликвиям в доме, прочувствовать его атмосферу — какое же непередаваемое чувство благоговения я должен был испытывать в те минуты!

Когда перед глазами предстала величественная мраморная колоннада с прозрачным навесом, защищающим от непогоды крохотный одноэтажный домик с двумя комнатами и бедным домашним скарбом, я был потрясен этой бедностью и скромностью, родившими гений Вождя.

Так начинались они, истоки, складывающегося уже тогда культа.

Разве можно было видеть Вождя в другом свете? Никогда не забыть учебников по истории СССР, в которых вырезались или вычеркивались портреты советских маршалов, ставших на путь предательства и объявленных «врагами народа». И в этом угадывалась мудрая прозорливость «Великого кормчего».

Абсурд бдительности и безудержной подозрительности доходил до того, что на обложках школьных тетрадей, где были отпечатаны разные рисунки, блюстители государственной безопасности находили «умело замаскированные» в рисунках надписи, как то: «долой Сталина», фашистскую свастику и всякую другую антисоветскую ерунду.