Алла Марченко - Есенин. Путь и беспутье

Соображение первое. Чтобы доказать сомневающимся, что поэт мог повеситься на вертикальной и гладкой трубе водяного отопления, Маслов описывает проведенный по его заданию сложный эксперимент. Используя веревки разного плетения и общепринятые в русском быту виды узлов, студенты-медики доказали: трудно, но возможно. На самом деле это было совсем не так трудно – труба не была совершенно гладкой. Чтобы убедиться, достаточно вглядеться в известную фотографию пятого номера (хотя бы в монографии Маквея, а не в стертые и отретушированные перепечатки с нее). На этой фотографии видно, что на расстоянии примерно ста пятидесяти сантиметров от пола обе трубы, прямая и обратная, удлинены посредством ввинчивания по нарезке. В результате на месте их соединения образуется укрепленное поперечной скобой утолщение – два кольца, диаметр которых минимум на 0,5 см превышает диаметр самой трубы. По тогдашней технологии отопительные трубы фиксировались (прикреплялись к стене) несколькими поперечными скобами. Такая же поперечина почти наверняка была и под потолком. Говорю почти наверняка, так как верхняя часть стены в видоискатель не попала, снимок сделан из коридора. В моей теперешней квартире следы выдирания страхующих скоб еще не заделаны после прошлогоднего капремонта.

Соображение второе. Переводя с ученого на читательский язык сделанные профессионалами заключения, Маслов цитирует слова одного из коллег, заметившего при работе с современной увеличительной техникой, что рельеф смертной петли имеет комбинированный характер. Передние две трети – отпечаток веревки, а задняя треть – полоса, достаточно широкая, с четкими контурами. Похоже, мол, что петля изготовлена из веревки, к которой привязана какая-то тесьма или ремень, достаточно широкий. Цитирует, но толкований этому факту не дает. А они есть. Привезенные из Америки (в августе 1923 года) чемоданы Есенин оставил в квартире Мариенгофа, а когда спустя месяц пришел за вещами, обнаружил, что на самом большом не столько чемодане, сколько сундуке для хранения верхней одежды кто-то то ли срезал, то ли отстегнул часть кожаного ремня. Этим ремнем (при использовании дорожного сундука в качестве огромного чемодана) его затягивали, на случай если запоры (замки) не выдержат перегрузок и перемещений. В тот день С. А., по свидетельству Мариенгофа, и заменил недостающую часть ремней обыкновенной веревкой. В такой неэлегантной упаковке американский сундук и прибыл в «Англетер». Из этой комбинации (веревка плюс остатки ремня), судя по данным экспертизы 1991–1993 годов, поэт и смастерил смертную петлю.

На этот дорожный сундук хочу обратить особое внимание. Возможно, я ошибаюсь, но в нем, на мой взгляд, может отыскаться ответ на смущавший даже противников сенсационной версии вопрос: какой же предмет гостиничной меблировки должен был оттолкнуть самоубийцу, чтобы его «ноги были от пола около 1,5 метра».

П. Н. Лукницкий, автор знаменитых «Встреч с Анной Ахматовой», сообщает (запись сделана вечером 28 декабря со слов М. Фромана, рабочего секретаря Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов), что это была какая-то табуретка: «В 6 часов по телефону от Фромана я узнал, что сегодня ночью повесился С. Есенин, и обстоятельства таковы: вчера Эрлих, перед тем как прийти к Фроману, был у Есенина в гостинице “Angleterre”, где остановился С. Есенин, приехав сюда в сочельник, чтобы снять квартиру и остаться здесь уже совсем. Ничего необычного Эрлих не заметил – и вчера у Фромана мы даже рассказывали анекдоты о Есенине. Эрлих ночевал у Фромана, а сегодня утром пошел опять к Есенину. Долго стучал и наконец пошел за коридорным. Открыли запасным ключом дверь и увидели Есенина висящим на трубе парового отопления. Он был уже холодным. Лицо его обожжено трубой (отталкивая табуретку, он повис лицом к стене и прижался носом к трубе)» [19] .

Между тем в протоколе, составленном участковым надзирателем, упомянута не табуретка, а опрокинутая тумба: «…около места, где обнаружен был повесившийся, лежала опрокинутая тумба, а канделябр, стоящий на ней, лежал на полу…» [20]

Казалось бы, ничего загадочного: тумба так тумба. Но это не так. На фотографии, сделанной, уточняю, некоторое время спустя, канделябр есть, а тумбы нет. Опрокинутой тумбы не заметил и давний приятель Есенина поэт Вс. Рождественский, прибежавший в «Англетер» чуть раньше фотографа; зато он обратил внимание на распахнутый огромный чемодан, из которого клубком глянцевитых переливающихся змей вылезали модные заграничные галстуки.