Федор Раскольников - Кронштадт и Питер в 1917 году

Тов. Рошаль использовал создавшееся выгодное положение и всей тяжестью обрушился на Красовского за то, что тот в своей речи очень резко отозвался о «Голосе правды»…

В общем, Совет занимался в этот день «вермишелью».

Из Совета военных депутатов мы отправились ночевать в казармы флотского полуэкипажа, помещавшегося по соседству со зданием партийного комитета. Выборный командир полуэкипажа, рослый и энергичный матрос, под живым впечатлением рассказал нам ход революционных событий в Кронштадте. В арестном помещении полуэкипажа находилось в заключении несколько офицеров, которых командир полуэкипажа трудолюбиво обучал пению «Интернационала», похоронного марша и других революционных песен.

На следующее утро я приступил к текущей работе и стал просматривать материалы для текущего номера. Кроме того, мне пришлось написать целый ряд статей.

Вообще, все это время с утра до вечера мне приходилось сидеть за письменным столом. Рукописи поступали в огромном количестве. Революция пробудила среди рабочих, матросов и солдат совершенно исключительный интерес к литературе. Особенно много статей, корреспонденций и мелких заметок приносили матросы. Они постоянно толпились в кабинете, требуя, чтобы я прочел рукописи в их присутствии и тут же дал им свой отзыв. Среди этого поступавшего в редакцию материала нередко встречались статьи, требовавшие отмены Андреевского флага, как символа насилия и старорежимного издевательства. Другие заметки были направлены против чинов и орденов, наконец, третьи горячо защищали выборное начало. Подавляющее большинство этих написанных матросами статей касалось частных вопросов житейского обихода, на которые наталкивалось внимание моряков в их повседневной практике. Но наряду с этим попадались статьи более широкого политического характера, бичевавшие и шельмовавшие самодержавный строй, снесенный на слом потоком Февральской революции. Все эти статьи приходилось просматривать и, по возможности щадя самолюбие авторов, тут же давать им ответ. Если статья почему-либо не подходила, то, поощряя автора к продолжению его литературной работы, приходилось обстоятельно приводить ему доводы, по которым статья не может быть напечатана. Любопытно, что подавляющее большинство сотрудников газеты принадлежало к составу рабочих, матросов и отчасти солдат. За исключением членов редакционной коллегии интеллигенция участия в газете не принимала. Только два раза принес свои бездарные статьи некий учитель кронштадтской гимназии, очень быстро перекочевавший к меньшевикам. Кроме того, доктор Конге, член нашей партии, изредка приносил свои краткие, но содержательные статьи.

Помимо передовиц и фельетонов мне приходилось писать небольшие исторические статьи и даже заметки, касавшиеся местной жизни. Несколько раз в течение дня к нам из типографии приходил наборщик тов. Петров, молодой человек высокого роста, с пенсне на носу. Однажды, когда я передал ему несколько своих статей, он с удивленным видом спросил меня: «И как это Раскольников высылает свои статьи из Петрограда?» Мне пришлось рассеять его недоумение и разъяснить, что Раскольников находится в Кронштадте и в данный момент как раз стоит перед ним.

Ежедневно по вечерам в комнате, соседней с редакцией, велись занятия но марксизму. Лекции читали Рошаль, Кирилл Орлов и Ульянцев. На эти занятия стекалось большое число представителей партийных судовых коллективов. Занятия велись регулярно и пользовались успехом. Это была наша первая партийная школа.

Говоря о руководящей коллегии Кронштадтского комитета, нужно упомянуть еще о нашем казначее, матросе Степанове, не имевшем никаких претензий и озабоченно занимавшемся своим скромным делом — подсчетом наших партийных «капиталов»,

С утра до позднего вечера наша тесно спаявшаяся товарищеская группа проводила в партийном комитете и в редких случаях за его пределами, но тоже обязательно на партийной работе. Я редактировал газету и писал статьи. Семен Рошаль, Ульянцев и Кирилл вели занятия. От времени до времени Рошаль давал свои статьи для «Голоса правды», подписывая их своей старой партийной кличкой «Доктор». Кроме того, Рошаль был нашим главным агитатором и до некоторого времени даже партийным организатором. Изо дня в день он объезжал корабли, береговые казармы и мастерские, не игнорируя даже самых мелких частей. Прекрасный оратор, он произносил речи на самые животрепещущие политические темы, и его выступления всегда пользовались громадным успехом. Каждая его речь была густо насыщена содержанием. Кроме того, он умел облекать свои выступления в живую форму. В нужных случаях он удачно вставлял веселый анекдот, остроумную поговорку, удачное саркастическое сравнение или язвительный намек. Если к этому прибавить его эрудицию и пламенный темперамент, то станет понятно, что Рошаль имел огромную популярность в кронштадтских массах.