Петр Асташенков - Курчатов

В каждом докладе, звучавшем с трибун в Москве и Женеве, были и его энергия, труд, концентрированная воля. Он лично редактировал доклады, с обычной своей щедростью давал советы и рекомендации будущим докладчикам.

После постройки первых реакторов в институте атомной энергии под руководством Игоря Васильевича создавалась экспериментальная база, где получали «путевки в жизнь» основные узлы энергетических, транспортных, исследовательских ядерных установок. Здесь рождались и проверялись идеи создания новых тепловыделяющих элементов, испытывались конструкционные материалы, теплоносители.

В соответствии с замыслом Игоря Васильевича по созданию экспериментальной базы в апреле 1952 года был введен в эксплуатацию реактор РФТ, гораздо более совершенный, чем первый реактор. Его пуск имел принципиальное значение для реакторостроения — в нем впервые было применено диспергирование делящегося вещества в разбавителе. Этим путем удалось получить тепловыделяющие элементы с максимальным сроком службы.

Реактор РФТ имел тепловую мощность 10 тысяч киловатт, максимальный поток тепловых нейтронов 5*10^13 нейтрон/см^2сек. Топливом в реакторе служил уран с 10-процентным обогащением. Замедлителями были графит и отчасти вода. В дальнейшем, как мы увидим, Курчатов всячески пропагандировал и внедрял воду как замедлитель в разных типах реакторов.

Вместе с реактором в экспериментальную базу института вошла горячая металловедческая и другие лаборатории.

По предложению Игоря Васильевича в дальнейшем РФТ был реконструирован. Его мощность увеличилась вдвое, поток тепловых нейтронов в центральном канале почти вдесятеро. Возросло и число экспериментальных каналов для испытаний тепловыделяющих элементов. Тогда же были впервые испытаны тепловыделяющие элементы с ураном, обогащение которого было доведено до 90 процентов. Конструкция этих элементов была оригинальной и использовалась потом во многих реакторах. Вообще надо сказать, что РФТ послужил как бы пробным камнем для многих установок, в том числе для первой атомной электростанции, Ново-Воронежской атомной электростанции, Чехословацкой атомной электростанции, реакторов ледокола «Ленин» и др.

Игорь Васильевич непосредственно руководил и исследованиями действия излучений на вещества. В результате было установлено сильное изменение свойств облученного графита, а также факт выделения энергии, запасенной его кристаллической решеткой. Все это помогло улучшить проектирование и эксплуатацию реакторов с графитовым замедлителем. Игорь Васильевич предложил разобрать и исследовать кладку уран-графитового реактора, проработавшего четыре года. Это помогло раскрыть сущность процессов, происходящих в облученном графите.

Игорь Васильевич сыграл первостепенную роль в постройке первенца советской ядерной энергетики — атомной электростанции.

Предстояло впервые в мире построить электростанцию с атомной топкой. Эта топка — реактор. Каким он должен быть? С замедлителем или без него, с водяным или газовым охладителем? Окончательное решение по всем этим вопросам принял Игорь Васильевич. После того как Н. А. Доллежаль по его заданию подготовил первоначальную схему реактора, состоялось совещание, на котором Игорь Васильевич подвел итог предварительному обсуждению:

— Останавливаемся на реакторе с водяным охлаждением и графитовым замедлителем. По ним у нас уже есть опыт.

Но трудностей будет немало. Поэтому уже сейчас надо заложить модели реактора и изучить процессы в нем.

Для постройки станции было определено место — Обнинск. Развернулись исследования по всем многообразным направлениям. И вдруг... Как много этих «вдруг» бывало уже в жизни Курчатова! Поступили соображения об экономической нецелесообразности и бесперспективности будущей станции. Игорь Васильевич смело (в который раз!) взял ответственность на себя за результаты эксперимента огромной важности, как он подчеркивал, не только для науки, но и для энергетики страны в ближайшем будущем.

Подготовкой к пуску станции непосредственно руководил Игорь Васильевич, прибывший для этого в Обнинск. «Он торопил нас, — вспоминает Д. И. Блохинцев, — с загрузкой ураном реактора, чтобы поскорее убедиться в том, что мы, обнинцы, не ошиблись в расчетах критической массы реактора... К нашей великой радости, реактор ожил... Это был „физический пуск“. За ним последовало то, что все расценили как настоящее чудо. Из одной из труб вырвалось долгожданное облачко пара, впервые в истории полученного за счет энергии ядра. Радости не было конца».