Антон Борисов - Кандидат на выбраковку

Теперь в квартире не было почти ничего, кроме старенькой кровати и очень древнего комода. Бабушка привезла их из своей каморки. У нас не было даже телевизора. Телевизор для меня оставался единственным окном в мир. Бабушка понимала это, и мы на наши с ней очень скромные деньги, состоящие из двух пенсий, моей и ее, несколько месяцев брали телевизор напрокат.

Две квартиры, трехкомнатную, в которой жили теперь только мы с бабушкой, и однокомнатную бабушкину, было решено обменять на двухкомнатную. Если удастся, то с доплатой. Мы дали объявление в газету, и, кроме того, бабушка теперь каждую неделю, в среду и в пятницу, ходила в бюро обмена. Где-то она узнала, что через бюро можно найти более выгодный вариант. Теперь моя эпопея с институтом напрямую зависела от бабушки, норовившей уйти из дома в самые неподходящие моменты. Иногда с большим трудом мне удавалось уговорить ее остаться до прихода Любы. Я очень боялся, что момент вступительных экзаменов может пересечься с каким-нибудь важным бабушкиным делом. Потому что день и час вступительных экзаменов от меня никак не зависели. Я не мог перенести час «икс» на день «игрек». В общем, несмотря на то, что очень этого не хотел, я все же создавал бабушке проблемы. Она и так была слишком нервная — в то время все ее мысли были об отце, который нуждался в ней больше меня. Между нами, часто, стали возникать ссоры.

Люба Крылова появилась в назначенный день. Это была среднего роста девушка, с приятным, русским лицом. Возможно, «русскость» ей придавала длинная, ниже пояса, тяжелая русая коса. Люба была первым человеком из внешнего мира, которого я увидел за очень долгий период времени. В ее следующий приход она принесла мне учебники и возможные варианты экзаменационных вопросов. Потом Люба стала приходить каждую неделю. Она серьезно и очень ответственно помогала мне готовиться, а во время «перемен» мы говорили о жизни. Так продолжалось вплоть до вступительных экзаменов.

Они были первыми в моей жизни. Я здорово переживал. Так получилось, что в санатории экзаменов мы не сдавали. В восьмом и десятом классах на педсоветах было решено выставить нам годовые оценки и этим ограничиться. Решения объясняли тем, что среди нас могли находиться дети со слабым сердцем, поэтому врачи не хотели подвергать нас этому очень нервному испытанию. Не знаю, почему таким было решение педсовета, и не ведаю, кто из нас имел «слабое сердце», только подобные постановления выносились два раза именно тогда, когда среди сдающих экзамены был я. В остальные годы выпускные экзамены проходили без каких-то проблем.

Самым трудным мне представлялся письменный экзамен, Я должен был написать сочинение за определенный промежуток времени. Я не боялся за грамотность. Причина переживаний заключалась в другом: к началу вступительных экзаменов моя правая рука, которой я в то время только и мог писать, была сломана в двух местах. Я, однако, об этом никому не говорил, да, в общем, никого мои проблемы и не касались. Я понимал, что никаких скидок на состояние моего здоровья мне никто делать не станет. За сдачу устных экзаменов я не волновался.

К первому июня, во многом благодаря Любе, я основательно подготовился к битве за институт. Со стороны бабушки проблем тоже не предвиделось. Дни экзаменов были известны заранее, и у нее на это время, никаких дел не намечалось.

Трехкомнатная квартира, в которой мы жили до ареста отца, матери стала не нужна. Для нас с бабушкой жилплощадь оказалась велика. После того как мать увезла из нее почти все вещи и мебель, квартира стояла полупустая. Мама хотела ее продать, но из-за меня дала согласие на обмен. Бабушка в течение восьми месяцев пыталась обменять эту и свою каморку на одну двухкомнатную квартиру.

Во-первых, она искала такой вариант, при котором в новой квартире не нужно было делать никакого ремонта. Для нас это являлось основным условием. У нас не было ни денег на ремонт, ни доброго человека, способного этот ремонт осуществить почти задаром.

Во-вторых, мы хотели, чтобы в нашей будущей квартире обязательно стоял телефон. Это являлось условием, на котором настаивал я. Бабушка считала, что телефон — роскошь. Сколько же скандалов возникало у нас с ней, когда она готова была согласиться на обмен без телефона?! Сколько криков?! Только случай с вызовом «скорой помощи» смог убедить ее, что телефон в нашей с ней ситуации — жизненная необходимость.